Столкнувшийся
Шрифт:
— Что это?
— Софи бросила свою учёбу. После Германии она отказалась от занятий, но никому об этом не сказала. Вчера вечером у них с Майей была ночевка, с вином, что сделало Софи болтливой.
— Что? Зачем ей это делать? И почему она мне ничего об этом не рассказала? — прохрипел я.
— Это не мне отвечать. Но никто не знает, так что не говори ничего. Я говорю тебе, чтобы доказать свою точку зрения и показать, как ты принимаешь решения, основываясь на старых новостях.
— А моя сделка по контракту?
Ноа поднимает бровь.
— Опять
— Я не пытаюсь остаться, не изменив сделку.
Ноа проводит рукой по волосам.
— Ты пробовал поговорить со своим агентом?
— Да. Очевидно. Но он продолжает говорить мне, чтобы я держался. — Я выпустил разочарованный вздох.
Глаза Ноа истончаются.
— Слушай, что-то здесь не так. Я не знаю, что это — твой бред о нелюбви к Софи или тот факт, что ни одна команда не проявила к тебе интереса, кроме нижней. Я рекомендую разобраться, что делать с твоими чувствами и твоим будущим, потому что — новости — это дерьмо взаимосвязано, хочешь ты это принять или нет. Я советую искать решения, а не создавать еще больше проблем, потому что ты можешь пожалеть об этом, когда другие люди начнут принимать решения за тебя.
— Спасибо, что выслушал. — Я притягиваю его к себе, чтобы обнять, и хлопаю его по спине.
— Не благодари меня, пока не пойдешь и не вернешь Софи. Тогда я буду знать, что сделал свою работу правильно.
Софи любит меня. Она пошла против всех чертовых правил и призналась, что я ей нравлюсь больше, чем друг. Я сломал нас до неузнаваемости, не в силах противостоять эмоциям, бурлящим внутри меня.
Мое тело погружается в подушки дивана в гостиничном номере, когда я звоню отцу, отчаянно нуждаясь в ком-то, с кем можно поговорить.
Мой отец отвечает на третьем звонке. Он автоматически нажимает на кнопку FaceTime, не оставляя возможности спрятаться.
— Привет, как дела? Мы не думали, что у тебя будет время позвонить нам из-за всех этих вечеринок в Абу-Даби. Какое удовольствие.
Я скучаю по ним. Оказывается, я получаю специальное предложение «два по цене одного», — оба родителя выслушивают мои проблемы.
— Мне нужен совет. — Я провожу трясущейся рукой по волосам.
— Что случилось? — голос отца звучит через динамик.
— Мне кажется, я облажался с Софи.
— О, нет. Пожалуйста, скажи мне, что это не так, — хнычет мама, появляясь в кадре камеры.
— Что ты имеешь в виду? — я поперхнулся словами.
— Ты разбил
— Почему бы тебе не предположить, что она разбила мое? — меня раздражает, как они изображают меня плохим парнем, когда Софи пошла против нашего соглашения.
Мой отец смотрит на меня с недоумением.
— Потому что твое окружена глыбой льда, а она выставляет свое, как те графические футболки, которые она любит.
— Какого хрена. Я позвонил не для того, чтобы мне подставили задницу.
— Нет. Ты позвонил, чтобы кто-то подтвердил твои решения. Скажи мне, почему, по-твоему, ты все испортил? — моя мама заняла место рядом с отцом на диване в гостиной.
— Во-первых, она призналась, что любит меня, хотя я ее об этом не просил. Во-вторых, она отменила нашу дружбу после того, как я не признался в тех же чувствах. Как, блядь, это нормально? — я провожу взволнованной рукой по лицу.
Мой отец издает низкий свист.
— Ты ожидаешь, что она захочет проводить с тобой время после того, как она была так уязвима?
Я почти рычу, когда дергаю себя за волосы.
— Лиам, дорогой. Мы укрывали тебя и игнорировали твои плохие решения. Мы не помогли тебе, как должны были, когда Йоханна умерла, притворяясь, что тебе лучше, чем было на самом деле. Ты прячешься за своей гоночной машиной и шлемом, и мы позволяем тебе это, потому что не хотим причинять тебе еще больше боли. Нет больше смысла жить в печали, вести себя так, будто ты не должен добиваться чего-то с тем, кто тебе дорог, потому что боишься потерять его. Что-то должно быть отдано. Либо ты отказываешься от этого сейчас и живешь с Софи, которой нужно пространство, либо ты берешь себя в руки и показываешь ей, что ты стоишь ее любви.
Мне не нравится, насколько ее слова созвучны моим страхам.
Мой отец не оставляет места для жалости к себе.
— Скажи мне, что тебе нравится в Софи. Прямо сейчас, не останавливайся, чтобы подумать.
— Мне нравится, что с ней все кажется легким. Мы можем абсолютно ничего не делать вместе, и все равно это весело. Как она улыбается мне иначе, чем всем остальным, потому что я отвожу ее домой по вечерам. Мне особенно нравится, как она прячется за правилами и ограничениями, когда на самом деле ей хочется быть безрассудной и беззаботной. Мне нравится вытаскивать из нее эту сторону.
— А что тебе в ней не нравится? — мама вздыхает.
— То, как она планирует каждую мелочь в своей жизни. То, как она не хочет реализовывать свои мечты, потому что сковала себя идеей сделать папу счастливым, жертвуя собой. По крайней мере, она это сделала.
— Ты понимаешь, что собираешься сделать то же самое, подписав свою жизнь Маккой ценой потери лучшего друга?
— Я пытался договориться. — Мои руки болезненно сжимаются передо мной.
Мой отец качает головой.
— Тогда ты ее не заслуживаешь. Потому что если бы мне пришлось выбирать между твоей матерью и чем-то, чего я действительно чертовски хочу, я бы выбрал твою мать.