Стоунхендж. Загадки мегалитов
Шрифт:
У Солнца есть две экстремальные позиции восхода (то есть зимнее и летнее солнцестояние), но у Луны, из-за ее более сложного движения, их четыре. Все эти факторы были учтены при перепрограммировании компьютера. Эта новая задача была им выполнена за несколько секунд. Когда Хокинс и его помощники сравнили полученные данные, у них, по его словам, не осталось сомнений: предположение о том, что ориентировки Стоунхенджа прослеживали пути Солнца и Луны относительно горизонта, «получило полное подтверждение».
Хокинс признавался, что он был готов к некоторым солнечным корреляциям Стоунхенджа, но никак не к его полной солнечной корреляции. Он также не подозревал, что вдобавок там могла наблюдаться и полная лунная корреляция. Локьер никогда не говорил о лунной корреляции Стоунхенджа или какого-либо другого британского
Впоследствии работу Локьера и Сомервиля продолжил Александр Том. После нескольких лет неспешной и методичной работы, почти без публикаций, он уже в 1950-х годах пришел к твердому выводу, что многие из исследованных и изученных им каменных кругов имели (помимо других астрономических и неизвестных метрических особенностей) позитивные лунные ориентировки. При этом, по личным соображениям, его работа достаточно долгое время не касалась Стоунхенджа, вплоть до 1974 года.
С.А. (Питер) Ньюхэм, британский астроном-любитель, за год или два до Хокинса исследовал лунные и солнечные ориентировки Стоунхенджа. Однако, по одной из тех превратностей судьбы, которые часто сопровождают научные открытия и которые отозвались неким эхом в противоречиях, возникших в британской астрономии после открытия Нептуна в 1846 году, его работа оставалась незамеченной до появления первой статьи Хокинса в журнале Nature, взбудоражившей долго дремавшие астродебаты вокруг Стоунхенджа.
Интерес Ньюхэма к Стоунхенджу пробудился в 1957 году, когда он посетил этот монумент вместе со своей женой. Обсудив различные астрономические теории со смотрителем, он заинтересовался идеями Локьера. Ему посоветовали ознакомиться с сомнениями, выраженными Аткинсоном в отношении выводов Локьера (изложенных в книге Аткинсона «Стоунхендж»), и вскоре он задумался о возможных новых подходах к решению данной проблемы в целом. Через некоторое время в его жизни произошло два события, повлиявшие на его последующие действия: умерла его жена и вскоре после этого он вышел на пенсию. Не зная, чем заняться после сорока шести лет работы инженером газовой промышленности, он оказался в растерянности. Еще будучи инженером, он решил перепроверить оси и ориентировки Локьера, что, как он простодушно считал, может занять всего несколько дней. В этом, как он с горечью признавался позже, он ошибался. В монументе крылось гораздо больше, чем казалось на первый взгляд, и через две недели он вернулся домой «ничуть не умнее, чем был перед отъездом». Но цель этой первой разведки заключалась не только в изучении проблем, связанных с определением точной ориентировки оси, но также в повторном изучении и исправлении сомнительных измерений и различий в многочисленных опубликованных планах монумента.
В последующие три года из своего дома в Йоркшире он много раз посещал Стоунхендж, и всегда вместе со своим старым теодолитом. С течением времени его практические знания о Стоунхендже расширялись. Затем, в один прекрасный день, он стал подозревать, что ориентировка базового камня 92 к дислокации G положительно была направлена на экстремальную северную точку восхода Луны (одна из четырех экстремальных позиций Луны). И опять в эту историю вмешалась насмешница судьба. Поскольку его идеи и расчеты были лишь предположительными, он написал письмо своему другу, профессиональному астроному, работавшему в обсерватории Лондонского университета, с просьбой проверить его расчеты данных позиций. Ньюхэм, в письме спрашивал, каким должен быть истинный азимут Луны для этой конкретной ориентировки. В ответ на этот запрос он получил цифру –45°. Ньюхэм расстроился, так как эта цифра на несколько градусов отличалась от той, которую он сам считал правильной. Но, будучи астрономом-любителем, как он мог спорить с профессионалом? Тогда он временно отложил в сторону идеи о лунной ориентировке и занялся возможными ориентировками на Солнце и звезды.
В ноябре 1962 года он получил список возможных восходов звезд, Солнца и Луны от своего друга, тоже астронома-любителя, Ф. Адди, в то время директора секции Солнца Британской астрономической ассоциации, который знал об интересе Ньюхэма к Стоунхенджу. В списке перечислялось время восходов, которые можно было наблюдать в прежние времена над Пяточным камнем. Был уже поздний вечер, когда Ньюхэм бросил мимолетный взгляд на этот список перед тем, как отправиться спать. Но по какой-то необъяснимой причине он не смог уснуть в эту ночь, подсознательно его мозг продолжал работать. Расположение цифр почему-то показалось ему знакомым, но каким-то неуловимым. Затем туман сомнений неожиданно рассеялся, и примерно к полуночи проблема с его прошлой аномальной ориентировкой на Луну была решена – цифра, присланная ему другом из Лондонского университета, означала 40,5°, а не 45,0°. Из-за явно глупой, непроверенной опечатки вся его последующая работа пошла в неверном направлении. Он был так возбужден, что все мысли о сне в ту ночь покинули его. К четырем часам утра он не только проверил и перепроверил ориентировку 92 – G, но также и две новые ориентировки на Солнце.
Ньюхэм, находившийся в ходе своей работы под сильным влиянием выводов, сделанных Аткинсоном в его книге о Стоунхендже, а также заслуг Ньюволла в довоенных раскопках, незамедлительно написал им обоим и рассказал о своих открытиях. Сам Ньюволл всегда внимательно следил за новыми свидетельствами возможного астрономического значения Стоунхенджа. Ранее он предполагал, что наиболее значимой может быть ориентировка на точку зимнего солнцестояния, и скептически относился ко всем идеям, за исключением новой теории Ньюхэма об ориентировке монумента на точку равноденствия. Аткинсон же был согласен со всеми его идеями и советовал Ньюхэму обнародовать их в журнале Antiquity.
Краткое описание полученных Ньюхэмом результатов было переслано Глину Даниэлю, редактору Antiquity, вместе с предложением в случае необходимости предоставить более широкий обзор. Ньюхэм стал ждать ответа, но в течение двух месяцев его послание, похоже, пылилось на столе редактора. И вот, наконец, в марте Ньюхэм получил письмо с отказом. В своем ответе Даниэль писал, что, не будучи сам астрономом, он ничего не понял, но в любом случае не считал этот материал подходящим для его журнала. До сих пор не ясно, давал ли Даниэль эту работу на рецензию понимающему человеку после того, как храбро признал свою собственную неспособность оценить ее астрономические заслуги. Сам же Ньюхэм всегда считал, что его работа была отвергнута потому, что он был простым астрономом-любителем.
Между тем Ньюхэм, будучи директором университетского Астрономического общества в Лидсе, поделился своими идеями с друзьями-астрономами. Один из них, научный корреспондент Yorkshire Post, почувствовал, что Ньюхэм был на пути к чему-то очень оригинальному, и опубликовал 16 марта 1963 года популярный обзор работы Ньюхэма в статье из трех колонок, появившейся на страницах этого влиятельного, но провинциального периодического издания – на целых семь месяцев раньше собственной оригинальной работы Хокинса, появившейся в журнале Nature. Работа Ньюхэма, в соответствии с журналистским стилем, вышла под броским заголовком: «Загадка ямы G». Во многом название этой темы все еще актуально, так как археологи, и в частности Ньюволл, имели прочные основания сомневаться в том, что именно эта яма (среди прочих других) является делом рук человека. Однако яма G не являлась главной темой этой статьи. Ее задачей было доказать, что базовые камни могли использоваться для составления нескольких ориентировок, особенно лунных.
Еще в 1846 году преподобный Е. Дюк обнаружил, что Северный курган (94) находится на одной линии с камнем 93 в последних лучах заходящего Солнца в самый короткий день. Дюк отмечал, что в противоположном направлении линия, проведенная из Южного кургана (92) до камня 91, ориентирована на восходящее Солнце в самый продолжительный день года. Открытие Дюка можно считать первым реальным шагом к решению астрономических проблем Стоунхенджа.
Ньюхэм открыл ориентировку на точку равноденствия, от кургана 94 к яме для камня С, но также отметил, что линия, проведенная от кургана 94 к 91, явно совпадает с точкой горизонта, где Луна восходит в своей самой южной точке во время ее девятнадцатилетнего цикла. В противоположном направлении линия от 92 к 93 отмечала заход Луны в ее самой северной закатной точке. Ньюхэм посчитал, что эти две ориентировки имеют большое значение и связаны с любопытным фактом – основной круг сарсенов смещен примерно на 1 м (3 фута) от истинного центра ям Обри. Если бы они были концентричны, то заслоняли бы линию наблюдения 92 – 93. Эта загадка смещенного центра монумента долго являлась темой жарких дискуссий среди археологов.