Стоящий у двери
Шрифт:
Но сейчас у него совсем нет сил. И нет оправданий. Он же не знал, чем это может закончиться! И опять принес беду в бункер. Нет прощения. Денис решил, что это правильно, он сам себе никогда не простит собственной глупости. И опять считал тела на полу. Один, два, три… Нет, это Юрок. Три, четыре…
Стонал раненый боец, гулкое эхо сделало человеческий голос жутким, потусторонним. С нижнего уровня доносился шум. Лестница скрипнула, сверху спускался, пошатываясь, охранник. Увидев Дениса, замер настороженно: чужак. Денис тоже смотрел на него, потом покачал головой:
– Все ушли. Всё закончилось.
Он едва смог произнести эти слова и прислонился к холодной двери, это немного успокоило боль. «Почему Елена не выходит оттуда? Ведь они должны слышать, что бой окончен. Наверное, изнутри нельзя открыть дверь, только снаружи. Кто сделает это?» Ему показалось, что слышны голоса, крики на повышенных тонах. А еще металлический
Он думал, что в его жизни никогда не было тепла. Неправда. Но при любом исходе, жить Лене или умереть, этого больше не будет. Не будет доверчивой девчонки, которую нужно опекать и защищать и которая взамен подарит сияющий взгляд своему герою. Одно его слово, и высохнут слезинки, забудется обида. Это и была настоящая власть. Что бы он ни сделал теперь для блага всего бункера, не ощутит ответа. Будут фальшивые улыбки, за которыми скрыто глухое недовольство – зажрались! – будут опасения, что найдется кто-то, подобный ему, который не станет ждать и честно бороться за место в Совете. Всю оставшуюся жизнь оглядываться… Закрываться от людей, потому что ни один из них не вызывает доверия. Вечно запертый в четырех стенах наедине со своими страхами: утратить, потерять, умереть… Алексей это уже просчитал и знал, что редко ошибается. Красивая перспектива. Зато открываются ничем и никем не ограниченные просторы для деятельности. На его век хватит. Тогда какого ж хрена?! Что еще он хочет от жизни? Всё в его руках! Убей и освободи дорогу. Куда?! Нет, в этом случае лучше недолго сожалеть о несделанном, чем мучиться всю оставшуюся жизнь от того, что сотворил… Умереть один раз, только ему самому, а не сделать это дважды.
– Лен, открой задвижку. Иначе никто снаружи сюда не войдет. Ты же не собираешься оставаться тут со мной вечно? Жаль. Я был бы не против.
Она подошла к двери, не сводя с него глаз, ожидая нападения. Осторожно отодвинула засов. Алексей облегченно вздохнул. Когда-нибудь эти разборки снаружи закончатся и их выпустят наружу. Ведь еще немного, и жажда жизни любой ценой может возобладать над проснувшимися чувствами. Инстинкт сильнее глупого самопожертвования. Или нет? Уже наступила тишина, значит, совсем скоро… Теория будет проверена на практике. Сидеть было неудобно, он только сейчас ощутил, что исцарапал спину об углы ящиков, и начал подниматься с пола. Елена взвизгнула испуганно:
– Не шевелись! Или я сейчас взорву тут всё! Не подходи! Лёшка, честное слово, это не шутка.
Послышался какой-то звук снаружи, но она уже отступила в глубину хранилища.
Алексей облизнул губы:
– Лен, хочешь послушать про настоящего монстра? Дядя твой, Борис Владленович, столько народу угробил, что и подумать страшно. Сколько всего? Да там больше недели трупы выносили! Только от гермоворот. А второй бункер, в котором все умерли от чего-то? Я подсчитал, с максимальным заполнением мы бы не выжили, конечно, но на тысячу человек вполне хватало запасов. – Алексею было все равно, что говорить. Что угодно, только не молчать! Отвлечь самого себя от размышлений, они слишком противоречивы. А он сейчас не в состоянии принять правильное решение. – Ты была маленькой, не помнишь… Когда стала что-то понимать, перед твоим дядей все лишний раз вдохнуть боялись, уже был наведен жесткий порядок, и недовольных не осталось. В какой-то мере люди были даже довольны жизнью. Потому что сравнить не с чем и выбора нет. Совет сам себя сделал незаменимым. Но это уже политика, тебе скучно…
Елена долго не могла поверить, что дядя совершил такое сознательно! Нет, наверное, он не отдавал себе отчета в своих действиях! Нельзя в здравом уме сделать то, что он сделал. Так или иначе, бункер жил до сих пор. Нет ему оправдания… Но такой смерти он тоже не заслужил! Это просто отвлекающий маневр, Лёшка мастер на такие штучки. Не поддаваться!
– Тебя это не оправдает! Ты такой же, точно такой! Иначе даже не думал бы о Совете. Жил бы, как все… Как люди. У тебя и так было почти всё, ты добился этого сам. Честно. А ты убивал… Сколько?
– Что ж, начать отсчет стоит с войны нашей победоносной десять лет назад… Одиннадцать человек. Мало? Возможно, больше, но не люблю приблизительности. Считал только точные попадания.
– Ты так хорошо знаешь про других, только себя самого почему-то не осуждаешь. Как будто это в порядке вещей – решать проблемы таким способом!
– Я же сказал: это политика. С тобой всё было не так… А ведь сначала я тебя терпеть не мог! Потом понял, что всё не так плохо. Благодаря тебе я мог учиться спокойно, без суеты. Всех гнали на работу и в школу, а я читал. Тогда книги еще не запретили. Так и сидел часами: в одной руке книга, а другой кроватку твою качаю. –
– Ты не прав!
– Да прав я… Просто мы о разных чувствах сейчас с тобой говорим.
– Ты только такое и знаешь! – Елена вздрогнула, вспомнив их единственное неудачное свидание у запасного выхода.
– Ну, а там у нас прямо монах целомудренный остался! Ни на что подобное не претендующий. – Он снова указал на дверь. – Не спорю, может, когда чувства есть, оно и приятнее. Я не пробовал, судить не берусь. Скажу сейчас ужасную вещь: меня почти не тянет к тебе. Так… Неплохо было, но от восторга не обмирал. Избалован уже, неопытные девочки не привлекают. Что-то особенное я чувствую, когда ты просто находишься рядом. Чувствую в себе самом.
– Эгоист! – одним словом подвела итог Елена. – Ты весь мир видишь только через себя!
– Да, наверное. Сам не разобрался. Вот ты меня всегда называла «мой Лёша». А когда я предъявил и свои права, оказалось, что «моей Лены» в природе не существует, я не мог так сказать о тебе. Но я так думаю. И делиться ни с кем не хочу.
Алексей замолчал. Всё как-то потеряло смысл, словно ее отвращение передалось и ему. Во всяком случае, полное удовлетворение результатом померкло. Лена… Зачем он жалеет ее? Теперь уже никогда не станет по-прежнему, обстоятельства изменились, даже если она согласится не кричать на каждом углу: убийца! Привратник сохранит себе жизнь, но точка невозврата уже давно пройдена, а он даже и не заметил. Его напрасные просьбы о молчании же просто убаюкивают инстинкт самосохранения… Бесплодные попытки помогают подавить его, обещают жизнь, долгую жизнь, реализацию самых безумных идей, когда придет его время в Совете… Нужно поверить в это, поверить изо всех сил! Что он сможет прожить и без Лены, что ей быстро найдется замена, более опытная и непугливая девушка, которая никогда не покинет будущего Главного Привратника. А ведь он станет им, непременно станет. Поверить! Уничтожить в себе любую мысль о том, что выхода нет… Потому что в голове уже рисовалась стратегия: одним ударом отключить Елену, найти здесь то, что заглушит выстрел автомата… В почти герметично закрытом помещении и без того не исчезает пороховая вонь. Убить ее. Не забыть про гильзу. Надо учесть и положение тела в момент выстрела, создать иллюзию, что стреляли еще нападавшие в коридоре. Черт, кровь свернуться не успеет! Тело придется держать в руках, мизансцена будет правильной, да и труднее определить время смерти по температуре, если что. Ничего, об этом он еще подумает, переиграет события во времени, ведь девушка могла не сразу умереть. Тогда и на нем самом должно быть много крови… Насколько быстро образуются гематомы? Будет ли заметен единственный удар по ее лицу?
Как можно проделать всё это?! И как сдержать себя?
Ее голос! Что же там происходит?
– Лена!
Но больше ничего Денис не услышал.
– Лена!
Ответа не последовало. Они его не слышат! Объяснение нашлось только одно: Елена уже поняла, кто на самом деле виновен в гибели Главного Привратника. Она почему-то сама это знает. И что теперь? Всё произошедшее показалось ему незначительной ерундой. Взрыв внутри хранилища уничтожит всё живое! Нельзя уцелеть. К тому же она сама этого почему-то хочет! «Что же сделал Алексей? И что он еще сделает? Они не выйдут оттуда. Или… – Дениса бросило в жар: – Елена не выйдет. Алексей не оставит свидетелей. И ничего нельзя будет доказать!» Дениса не послушают, он сам сообщник убийцы? Неважно! Опасно оставлять их там!