Стоящий в тени Бога
Шрифт:
Восстание прокатилось по Иудее, как морской прилив по прибрежной полосе, и ушло в небытие, оставив после себя лишь трупы, руины, пепелища, плач, слезы и расколотую на несколько частей государственность.
Исполнилась злая воля покойного узурпатора: после смерти Ирода некогда подвластной ему одному территорией стали управлять сразу четыре властителя. Больше Иудея не имела царей-евреев...
ВТОРОЕ ВОССТАНИЕ
Иудея, 6 г. н. э.
Не нужно ни славы, ни слез мертвецам,
Отдайте им лучший почет:
Шагайте без страха по
Несите их знамя вперед!
С врагом их, под знаменем тех же идей,
Ведите их бой до конца!
Нет почести лучшей, нет тризны святей
Для тени достойной бойца!
Потихоньку раны зарубцевались. Еще пышнее стал Иерусалим. Богатеи вновь отстроили разрушенные войной виллы и дворцы. Ирод Антиппа восстановил и украсил Сепфорис, переименовав его в Автократорис, что означало – «императорский город».
Язвы же в душе Иуды никак не залечивались.
Почти год он скитался, прячась от искавших его повсюду римлян и шпионов сразу трех правителей – одного этнарха и двух тетрархов. Менял одежду, жилье, города и веси. Ночевал то в лавке купца, то у костра пастуха, то в землянке бедняка, то в синагоге, то в горной пещере, то под наскоро сделанной кущей в пустыне, то вовсе под открытым небом.
И ничего почти не замечал вокруг себя, постоянно мучился одним и тем же вопросом: «Что я сделал не так?»
Всегда гордился Иуда силой и ума своего, и тела. Ему удавалось все. Он мог затмить в споре самого искусного рабби, доказать любому масорету, что превосходит его памятью, изгнать множество бесов из тел больных, выпить больше Чаш Испытаний, нежели другие Сыны Божьи. И с мечом он управлялся, как заправский вояка, и копье метал лихо, и из лука стрелы бросал метко, и выносливостью не уступал ветерану-легионеру.
А сражение (да что там – целую войну!) проиграл позорнейшим образом, отправил в геенну огненную слишком мало римлян. Предал, бросил собственное войско в погибельный миг...
Знать, сильно прогневил Господа, если так сразу и бесповоротно отвернулась от него удача!
В чем же его роковая ошибка?
Посчитал себя Мессией? Ведь это тягчайший грех! Предупреждал же Господь устами Моисея:
«А кто не послушает слов Моих, которые Пророк тот будет говорить Моим именем, с того Я взыщу. Но пророка, который дерзнет говорить Моим именем то, чего Я не велел говорить, и который будет говорить именем богов иных, такого пророка предайте смерти. И если скажешь в сердце твоем: «как мы узнаем слово, которое не Господь говорил?». Если пророк скажет именем Господа, но слово то не сбудется и не исполнится, то не Господь говорил сие слово, но говорил сие пророк по дерзости своей, – не бойся его» (Втор. 18:19—22).
Однако ведь он, Иуда, не выдавал себя ни за помазанника Божия, ни за пророка. В отличие от всех остальных вождей восстания не тянул длани даже к царской короне. Подхалимы, которые сразу после удачной схватки подбираются к полководцу, как шакалы ко льву после успешной охоты, шептали ему на ухо, что надо-де объявить себя Мешиахом, дабы укрепить пыл войска. Иуда отворачивал от них свой слух.
Особо экзальтированные Ревностные намекали своим менее пылким и догадливым собратьям по оружию, что их предводитель – муж далеко не простой, отмеченный Адонаи. А среди простых людей подобные слухи ходили еще до смерти Ирода...
Однако сам Гавлонит никому никогда ничего подобного не говорил и слухов не распространял. Даже о том, что он – Сын Божий, никто не ведает, кроме немногих Избранных.
Значит, не за дерзость, не за лжепророчество разгневался на него Вседержитель.
Разгневался, да ведь еще и милость оказал – оставил в живых. Видать, еще предстоят ему, Иуде, иные жатвы, угодные Всевышнему. Других ведь вожаков восстания Шаддай не пощадил – знать, они не заслуживали того. «Праведник спасётся от беды, а вместо него попадет в нее нечестивый» (Пр. 11:8).
В чем разница между ним, Иудой, и Симоном, Афронтом, знатными родичами Ирода, которые устроили погоню за царской диадемой и окончили свой бег в гробницах?
Те забыли о славе Элохима, не испугались гнева Его за беззакония свои. «Идущий прямым путем боится Господа; но чьи пути кривы, тот небрежет о нем» (Пр. 14:2).
Погибшие предводители мятежников радели только о себе. Он, Гавлонит, воевал за дело Адонаи, за веру отцов, за спасение народа от римского ярма.
«Благотворительная душа будет насыщена; и кто напояет других, тот и сам напоен будет... Кто стремится к добру, тот ищет благоволения; а кто ищет зла, к тому оно и приходит... Коснись нечестивых несчастие – и нет их, а дом праведных стоит» (Пр. 11:25, 27; 12:7).
Господь устами Соломона за тысячу лет до нынешнего восстания предсказал его исход: праведный Галилеянин спасется, остальные падут!
И все же ополчение «ганна'им» наголову разбито. Его некогда могучий предводитель сменил мантию повелителя целой области на рубище бездомного скитальца.
Так что он тоже где-то уклонился от правильной стези, нарушил Закон. «Когда Господу угодны пути человека, Он и врагов его примиряет с ним» (Пр. 16:17). Чего уж тут говорить о примирении с неприятелем, даже союзниками обзавестись не удалось...
Ну в чем же он грешен? Как важно понять свои ошибки, чтобы никогда снова их не повторить! «Есть пути, которые кажутся человеку прямыми, но конец их – путь к смерти» (Пр. 14:12).
Где он, истинно прямой путь?
Ответы на все вопросы есть в Святой Книге.
«Во множестве народа – величие царя, а при малолюдстве народа – беда государю» (Пр. 14:28).
И впрямь, слишком малое ополчение успел собрать он, Иуда. Чтобы победить римлян, надо поднять против них всех до единого!
«Кто теснит бедного, тот хулит Творца его; чтущий же Его благотворит нуждающемуся... Насилие нечестивых обрушится на них же» (Пр. 14:31; 21:7).
Что делали Афронг, Симон и иже с ними? Убивали и грабили всех подряд! Сам он, Иуда, запрещал обижать бедняков. Все равно его солдаты их обирали, порой даже лишали последней лепешки! «Сладок для человека хлеб, приобретенный неправдою, но после рот его наполнится дресвою» (Пр. 20:17).
«Лучше смириться духом с кроткими, нежели разделять добычу с гордыми» (Пр. 16:19).
Кого он, Гавлонит, набрал в свою рать? Всякое отребье, мечтающее о добыче и насилиях, но никак не о славе Адонаи. От них, как от гнилых яблок – здоровым, лежащим в корзине по соседству, передалась парша алчности и трусости и обычным людям, самим по себе ни плохим, ни хорошим. «Человек неблагонамеренный развращает ближнего своего и ведет его на путь недобрый» (Пр. 16:25). И все ополчение упало к ногам римлян, как увядшая смоква с древа, при первом же толчке...