Стоять, бояться, раздеваться!
Шрифт:
Но, когда затормозил у знакомого дома, когда увидел ее, одну, растерянную, напряженную, в тонкой шубке и туфлях среди сугробов, внутри будто что-то надломилось.
Даже задумываться над своими действиями не стал. Захлопнув дверь джипа, подошел к такси. Поднял свою замороженную Снегурочку на руки. Словно древнюю китайскую вазу, донес до двери подъезда. А там уже не сдержался.
Нереально было держаться, когда смотрела на него точь-в-точь как в каморке детского дома. Невозможно было не прикасаться, когда дрожала, словно лист на ветру.
– Предупредить
Вжал ее всем корпусом в дверь. Облапив идеальную круглую попку, подхватил Веронику повыше. Чтобы даже острой шпилькой не касалась холодного снега. Легкая такая для ее роста и изгибов. Послушная.
– Вуайеризм замучил? Совсем болезнь расслабиться не дает? – Голубые глаза в свете луны блеснули. Совсем не так, как у другой женщины несколько минут назад. Без обиды, без жалости. Наоборот – с гордостью, со злостью.
– Не дает. Все силы из меня тянет.
Провел носом вдоль ключицы. Втянул запах. Тягучий, медовый. Такой, что кожу лизнуть сразу захотелось.
– А может, бабы другие тянут?
– С моим диагнозом у них без шансов.
– Тогда – к доктору. Я же говорила. – Всегда звонкий женский голос подозрительно осип. Даже привычные воинственные нотки куда-то исчезли.
– Поздно.
Каменный стояк уперся в шубку, словно собрался буравить вход в желанную норку сквозь все слои одежды.
– Не смей!
Вопреки приказу, ладони на мужских плечах сжались еще сильнее. Обхватили крепче.
– Не буду.
Руслан, не глядя на домофон, набрал нужный код. Внес свою ношу в теплый подъезд. А когда она открыла рот в немом возмущении, закрыл его самым надежным и испытанным образом. Губами к губам, руками под шубкой. До громкого стона, непонятного – ее или его.
Глава 8. Женская гордость против мужской ласки. Раунд первый
Бадоев уже и не помнил, когда так заводился последний раз.
Возможно, на первом курсе института, когда случайно задержался вечером на кафедре с молоденькой аспиранткой и разнес в хлам профессорский стол. Возможно, сразу после развода со сговорчивой секретаршей ЗАГСа, которая радовалась за него больше, чем он сам за себя.
А может, и никогда.
Крышу уносило с дикой скоростью. От стадии «Пристрелочный поцелуй в губы» до панического поиска презервативов прошло, наверное, не больше пяти минут.
Будь его воля, справился бы и быстрее. Член еще в лифте нашел лаз к тонкому платью и сквозь несколько слоев одежды высекал яркие искры. Руки тоже удобно устроились на попе, круглой, упругой, словно созданной для шлепков и качественного глубокого бурения.
Тормозила процесс сама владелица попы. В лифте ее Высочество вспомнила, что она не такая, и напомнила Руслану про диагноз. На площадке, с мужской рукой у себя в трусах, вдруг пошла на попятную и потребовала, чтобы убрался. А в тесном коридоре квартиры чуть не устроила битву с кровопусканием и скальпированием.
– Сволочь! Подонок! Ты вообще что о себе возомнил?! – расстегивая на Руслане рубашку, возмущалась эта фурия.
– Развлекаться к другим иди!
– Я не буду с тобой спать! Губу закатал! Быстро! – стонала, зарывшись пальцами в коротком ежике, когда Бадоев зубами сдирал вниз бюстгальтер, покусывал набухшие вершинки и с варварской жестокостью сминал нежные полушария.
– Только посмей ко мне прикоснуться! – Терлась бедрами о твердый пах, пока выбирались из коридора.
– Псих ненормальный! – угрожала, проворно расстегивая ширинку и освобождая от боксеров каменного «младшего».
Потом Вероника тоже что-то кричала. Лицом в подушку. Глухо и эмоционально. Но Бадоев уже ничего не мог разобрать.
Сразу возле двери гостиной он наткнулся на диван. Жесткий и настолько узкий, что они бы не поместились. Потому сдернул со своей дамы кружевное безобразие, называющееся трусами. Перекинул возмущенную красотку через спинку, а сам устроился сзади. Наедине с роскошными длинными ногами, аппетитной попкой и фантастическим видом на узкую женскую спину.
Наверное, неправильно было первый раз угощать даму членом в такой позе. Мягкий ковер на полу или широкая кровать подошли бы лучше. Как и долгая прелюдия. Но после битвы в лифте и на площадке не осталось никакого терпения. Строптивая ведьма так и напрашивалась на жесткое укрощение. А кто он был такой, чтобы отказать даме в ее заскоках?
– У тебя последний шанс сказать «нет», – сам не понял, как выдавил из себя эту фразу. От прикосновений к тугой розетке ануса и влажной розовой киске перед глазами мутилось. Дышать получалось через раз, не то что думать о каких-то правилах!
– Я тебе сейчас такое «нет» скажу! – воинственно промычала подушка.
– Это твое «да»?
Стиснув зубы от боли, он раскатал латекс по всей своей длине. И сразу же приставил головку к нежному входу. Как дуло пистолета к виску.
– Пошел к черту!
Вероника сама двинула ягодицами назад. Сама нанизалась до середины, а потом, словно с непривычки, замерла. Такая смелая, злая и вдруг растерянная.
– Это все еще я, милая. Но пока не весь.
Руслан, успокаивая, провел двумя ладонями по спине. Скользнув ниже, сжал пышную грудь. Сдавил между пальцами соски. И теперь уже сам медленно начал проталкиваться глубже. Миллиметр за миллиметром. Растягивая Веронику под себя стон за стоном.
– Затрахаю так, что завтра и шагу ступить не сможешь.
Ни на секунду не прекращая ласкать грудь, шизел от тесноты.
– Сидеть тоже не сможешь. – Терпение трещало по швам. Словно первым в ней оказался. Будто до него ничего крупнее мизинца в этой женщине не бывало. Совершенно нереальное ощущение. Убойное настолько, что сердце из груди готово было выскочить.
– Будешь лежать раздвинув ноги. И ждать, когда снова за тебя примусь. – Руслан вышел полностью. Вспомнил всех богов из всех знакомых религий. И с одержимостью настоящего маньяка начал снова осторожно толкаться в самые райские врата на земле.