Стоять, бояться, раздеваться!
Шрифт:
От мысли, что сейчас увидит, застрелиться хотелось. Но, не дойдя всего одного шага до Козловского, Вероника остановилась. Перекинула сумочку с правого плеча на левое. И, не сказав ни слова, залепила своему «любимому» такую пощечину, что звон эхом отразился от стен гаража.
– Сволочь! – зло выплюнула она вместо разъяснения. И, не дожидаясь вопросов, двинулась назад.
От шока у Руслана глаза полезли из орбит и челюсть упала на пол. Он готов был к любой встрече от лобызания до слез. Он даже уже насмотрел верёвку, на которой можно повесить
Однако долго пребывать в счастливом шоке Вероника не позволила. Поравнявшись с Русланом, она воинственно поправила на левом плече сумочку. Размяла покрасневшую правую ладонь. Но вместо замаха для удара как-то странно пошатнулась и рухнула в обморок. Прямо в руки Бадоева. Как подкошенная.
Глава 24. Пути назад
Руслан умел ловить грудью пули, но ему еще ни разу не приходилось ловить женщину. Голова отказывалась соображать, но, к счастью, рефлексы сработали на отлично.
Бетонного пола Вероника так и не коснулась. Подхватив свое чудо на руки, Руслан быстро перенес ее на раскладной диван в углу гаража, а потом развернул целую операцию по спасению.
Парни только и успевали подносить воду, открывать на проветривание и закрывать двери, бегать в машину за аптечкой и отскакивать подальше от ревнивого Отелло, когда он расстегивал на Веронике рубашку и бюстгальтер.
Так, под крики и топанье ног, она и очнулась.
– Черт... Извращенец, ты зачем меня раздел?!
Руслану, конечно, хотелось услышать хотя бы «спасибо», но и после обморока боевой запал Пожарской никуда не исчез. Бледная как смерть антилопа била копытом и готова была бороться за свою честь.
– Соскучился! Давно без белья не видел, знаешь ли.
– Я тебе сейчас скучалки поотрываю! – Вероника попыталась подняться, но Руслан быстро вернул эту ненормальную в безопасное горизонтальное положение. – А ну, руки от меня убрал!
– И часто ты падаешь в обмороки?
Злость передалась, словно вирус. Вместо того чтобы нормально говорить, Бадоев начал рычать. А вместо того, чтобы дождаться ответа, сам на ощупь проверил все стратегические параметры. От пульса и размера зрачков до обхвата талии.
На последнем показателе Вероника попыталась отпихнуть от себя мужские руки и даже что-то прорычала сквозь зубы. Но проще было пробить дыру в кирпичной стене и убежать, чем сдвинуть Бадоева.
– Ты когда последний раз нормально ела?
Твердые ладони как у себя дома припарковались на талии, и большой палец ласково погладил нежную кожу вокруг пупка.
– Я каждый день отлично питаюсь! У меня вообще все хо-ро-шо! – с яростью прокричала Пожарская, а потом снова дернулась. На этот раз со всей силы.
– Настолько хорошо, что мне дважды нашатырь подносить пришлось. Думал, скорую вызывать придется.
– Если сейчас же не отпустишь, то придется! Для себя!
– То есть ты совсем не понимаешь, что только что произошло?
Руслан стиснул зубы.
– Обычная слабость, – Вероника сглотнула. Голубые глаза забегали. – Воняет тут у вас... Всякими.
– Помнится, раньше от запахов ты не падала.
Допрос можно было вести еще долго. Убрать из гаража всех посторонних и ругаться до сорванных связок. За три недели без этой сумасшедшей бабы он соскучился так сильно, что готов был и на такую прелюдию.
Только ее бледность все никак не проходила. А пульс, как был ниже нормы, так и не восстановился.
– Много ты помнишь! Раньше я и охреневшим медведям себя лапать не позволяла! – Вероника отодвинулась подальше, к стене. – Все когда-нибудь случается в первый раз.
– Ага. Вот сейчас и выясним, с чего вдруг ты начала падать!
Больше не тратя ни одной секунды, Руслан сам проверил, хорошо ли упакована грудь. Поправил на Пожарской рубашку. И снова подхватил ее на руки.
До ближайшей больницы было недалеко, но частная клиника, куда однажды возил сестру, находилась в соседнем районе. За деньги там умели делать все и не заставляли сидеть часами в очереди. С его терпением это было решающим.
– Нет, ты точно чокнулся!
Хоть и бледная, орала Вероника громко. Парни от этого вопля встали по стойке смирно, а Козловский натянул на голову одеяло.
– Даже спорить не буду. Уже третью неделю с головой что-то не то. – Будто военный трофей, Руслан важно понес свою ношу на улицу, к джипу.
– Я с тобой никуда не поеду...
Как дикая кошка, которую хотят бросить в воду, Вероника извернулась и ногой захлопнула дверь машины. Потом больно лягнула своего конвоира в пах и даже вырвалась из рук. Но убежать так и не смогла.
Сильные мужские руки перехватили ее поперек тела. Ладонь со звоном ударилась о ягодицы. И спустя всего несколько секунд Пожарская уже сидела на заднем сиденье. Пристегнутая ремнями крест-накрест. С заблокированными дверями. И матерящаяся таким изысканным дворянским слогом, что пару раз Бадоеву даже пришлось просить повторить.
В клинике упрямая гну и не подумала сменить гнев на милость. Руслан позвонил туда заранее, договорился, чтобы встретили. Но антилопа даже не глянула в сторону улыбающейся медсестры с креслом-коляской.
Красивые, плотно сжатые губы так и намекали, что мира не будет. Взгляд разил злостью наповал. Потому Бадоеву снова пришлось брать Веронику на руки и самому нести в приемное отделение.
Для вида он, конечно, возмущался. Обещал устроить сеанс качественной порки. Но порой чуть не сбивался на довольное утробное урчание.
Чувствовать ее рядом, ощущать вес было таким кайфом, что, если бы не гребаные анализы, так бы и понес домой. Пешком. Не выпуская из объятий ни на секунду. Не выпуская вообще больше никуда и никогда. За грудиной впервые ничего не ныло и не кололо. В голове царила ясность. И мышцы не чувствовали нагрузки.