Страх Мудреца. Дилогия
Шрифт:
Он пустил корни и основал первую из адемских школ.
Прошли годы и он подготовил много Адем быть смертельными, как клинки.
Стало известно, что если вы давали ученикам Эте три стрелы и три монеты, трое злейших врагов никогда не беспокоили вас снова.
Так школа увеличивала богатство, становилась знаменитой и гордой.
И таким же был Эте.
– Именно тогда Рете пришла к нему.
Рете, лучшая из его учеников.
Рете, которая стояла рядом с его ухом и близко к его сердцу.
–
Затем они спорили.
Затем они кричали достаточно громко, чтобы вся школа могла услышать их через толстые каменные стены.
– И в конце этого Рете вызвала Эте на дуэль.
Эте принял вызов и стало известно, что с этого дня победитель будет контролировать школу.
– Как вызванный, Эте выбрал свое место первым.
Он решил стоять среди рощи молодых и раскачивающихся деревьев, что давало ему смещающееся прикрытие.
Обычно он не стал бы возиться с такими мерами предосторожности, но Рете была его лучшей ученицей и она могла читать ветер так же хорошо, как он.
Он взял с собой свой лук из рога.
Он взял с собой свою острую и единственную стрелу.
– Затем Рете выбрала место, где стоять.
Она подошла к вершине высокого холма, ее контур был ясным на голом небе.
Она не несла ни лука ни стрел.
И когда она достигла вершины холма, она села спокойно на землю.
Это была, пожалуй, самая странная вещь из всех, хотя Эте, как известно, иногда стрелял врагам по ногам, а не убивал их.
– Эте увидел свою ученицу, делающую это и он был полон гнева.
Эте достал одну стрелу и приставил ее к луку.
Эте оттянул тетиву к своему уху.
Тетива, которую Рете сделала для него, сплетенная из ее длинных и крепких собственных волос.
Шейн нашла мои глаза.
– Полный гнева, Эте выпустил свою стрелу.
Она поразила Рете, как гром.
Здесь.
– Она показала двумя пальцами на внутренний изгиб ее левой груди.
– Тем не менее, сидя со стрелой, торчащей из ее груди, Рете вытащила длинную ленту из белого шелка из-под своей рубашки.
Она взяла белое перо из оперения стрелы, окунула ее в крови, и написала четыре стихотворных строки.
– Затем Рете удерживала ленту в воздухе в течение долгого времени, ожидая, когда ветер потянул вначале в одну сторону, затем в другую.
Затем Рете освободила его, шелк скручивался в воздухе, поднимаясь и опускаясь на ветру.
Лентой витая на ветру, он плел себе путь через деревья и прижался вплотную к груди Эте.
– Он прочитал:
Эте рядом с сердцем моим.
Лента без суеты.
Ветер без долга.
Бескровно победи.
Я услышал тихие звуки и оглянувшись увидел Вашет, которая тихо плакала.
Ее голова
Шейн продолжила.
– Только после того, как Эте прочитал эти строки, он признал глубокую мудрость, которой обладала его ученица.
Он поспешил позаботиться о ране Рете, но острие стрелы было послано слишком близко к сердцу, чтобы удалить ее.
Рете прожила всего три дня после этого, с горем Эте склонился над ней.
Он отдал ей контроль над школой и прислушивался к ее словам, на протяжении всего этого времени кончик стрелы двигался ближе к сердцу.
– В эти дни Рете продиктовала девять-и-девяносто историй и Эте записал их.
Эти истории были началом нашего понимания Летани.
Они были корнем всех Адемре.
– К концу третьего дня Рете закончила говорить с Эте, который стал учеником своего ученика, на девяносто девятой истории.
После того, как Эте закончил писать, Рете сказала ему: - Есть одна последняя история, более важная, чем все остальные и это единственное, что нужно знать, когда я проснусь.
– Затем Рете закрыла свои глаза и уснула.
И во сне она умерла.
– Эте прожил сорок лет после этого и он сказал, что никогда не убивал снова.
В последующие годы часто слышали, как он говорил: - Я выиграл только дуэль, но я все потерял.
– Он продолжал работать в школе и тренировал своих учеников на мастеров лука.
Но теперь он тренировал их быть мудрыми.
Он рассказал им девять-и-девяносто историй и таким образом Летани впервые стала известна всему Адемре.
И это, как мы пришли к тому, чем мы и являемся.
Затем была долгая пауза.
– Я благодарю вас, Шейн, - сказал я, делая все возможное, чтобы показать жест [уважительная благодарность.] Мне очень бы хотелось услышать эти девять-и-девяносто историй.
– Они не для варваров, - сказала она.
Но она, казалось, не обиделась на мою просьбу, жестикулируя сочетание [упрека] и [сожаления].
Она сменила тему.
– Как продвигается твой Кетан?
– Я изо всех сил стремлюсь к совершенству, Шейн.
Она повернулась к Вашет.
– Он работает?
– Он действительно старается изо всех сил, - сказала Вашет, ее глаза еще были красными от слез.
Неправильная забава.
– Но также есть улучшения.
Шейн кивнула.
Сохраняя утверждение.
– Некоторые из нас будут сражаться завтра.
Возможно ты можешь пригласить его посмотреть.
Вашет сделала элегантное движение, которое заставило меня оценить, насколько мало я знал о тонкостях языка жестов: [Милостивая благодарность], [слегка покорное принятие.]