Страхи мудреца. Книга 1
Шрифт:
Мола покраснела.
— Да нет, я вовсе не это хотела сказать! — поспешно ответила она. — Когда тут работаешь, нетрудно забыть, что далеко не все…
Она обернулась к Симу.
— Извини, пожалуйста!
Сим взъерошил свои рыжеватые волосы.
— Ну, ты можешь искупить свою вину! — он мальчишески улыбнулся. — Давай завтра? Можно, мы пообедаем вместе?
И уставился на нее с надеждой.
Мола закатила глаза и вздохнула то ли со смехом, то ли с раздражением.
— Ну ладно!
— Все, я свое дело сделал, я ухожу, — с серьезным
— Спасибо, Вил! — сказал я.
Он, не оборачиваясь, небрежно махнул рукой и закрыл за собой дверь.
Мола согласилась не упоминать в своем отчете о моих подозрительных травмах и придерживаться своего первоначального диагноза — тепловой удар. Кроме того, она сняла швы, которые накладывал Сим, заново расчистила, зашила и перебинтовала мою рану. Не сказать, чтобы это было особенно приятно, но я понимал, что рана, обработанная ее опытными руками, заживет быстрее.
Напоследок Мола посоветовала мне побольше пить, попытаться уснуть и в будущем воздерживаться от серьезных физических усилий в жарком помещении на следующий день после падения с крыши.
ГЛАВА 22
ПЛЮХА
До сих пор в этой четверти на симпатии для продолжающих Элкса Дал давал нам исключительно теорию. Сколько света можно извлечь из десяти таумов теплоты, если использовать железо? А если базальт? А человеческое тело? Мы заучивали наизусть таблицы цифр и учились рассчитывать экспоненты, вращательный момент и убывание смешения.
Короче говоря, скука смертная.
Не поймите меня неправильно. Я знал, что это чрезвычайно важные сведения. Те связывания, что мы демонстрировали Денне, были очень просты. Но, когда ситуация усложняется, симпатисту приходится делать довольно хитроумные расчеты.
С точки зрения энергозатрат нет большой разницы между тем, зажжешь ты свечу или растопишь ее, превратив в лужицу воска. Вся разница в фокусе и контроле. Когда свечка стоит напротив, все просто. Ты сосредоточиваешься на фитиле и направляешь на него теплоту, пока не появится огонек. Но если свечка в километре от тебя или в другой комнате, поддерживать фокус и контроль становится на порядок сложнее.
Между тем опрометчивого симпатиста подстерегают куда более неприятные вещи, чем растаявшая свечка. Тогда, в «Эолиане», Денна задала чрезвычайно важный вопрос: куда же девается лишняя энергия?
Как и объяснял тогда Вил, часть ее рассеивается в воздухе, часть поглощается связанными между собой предметами, а остальное уходит в тело симпатиста. Официально это именуется «тауматическое переполнение», но даже сам Элкса Дал чаще всего называл это просто «плюхой».
Не проходило и года, чтобы какой-нибудь небрежный симпатист с сильным аларом не вогнал в плохую связь достаточно много тепла, чтобы у него подскочила температура и началась горячка. Дал рассказывал нам об из ряда вон выходящем случае, когда один студент ухитрился испечь себя заживо.
Я
— Жареной свининой воняло, — угрюмо сказал Манет. — Просто ужас! Все его, конечно, жалели, но сколько можно жалеть недоумка? Небольшая плюха всякому может прилететь, на такое никто особо и внимания не обращает, но он же небось ухитрился в течение пары секунд вогнать в связь не меньше двухсот тысяч таумов!
Манет покачал головой, не отрывая взгляда от полоски жести, на которой он выгравировывал руны.
— Целое крыло главного здания провоняло. Туда год потом никто зайти не мог.
Я только и мог, что молча пялиться на него.
— Но термическая плюха — вещь довольно обыденная, — продолжал Манет. — А вот кинетическая…
Он многозначительно вскинул брови.
— Лет двадцать назад какой-то придурочный эл'те по пьяни взялся на спор закинуть на крышу Зала магистров тачку с навозом. Так ему руку оторвало по самое плечо.
И Манет еще ниже склонился над столом, выводя особенно замысловатую руну.
— Все-таки нужно быть уникальным идиотом, чтобы выкинуть нечто подобное!
На следующий день я особенно внимательно слушал все, что говорил Дал.
Дрючил он нас беспощадно — расчеты энтаупии, графики, демонстрирующие расстояние затухания, уравнения, описывающие энтропические кривые, которые хороший симпатист должен понимать практически на инстинктивном уровне.
Однако Дал был не дурак. Поэтому, прежде чем мы окончательно заскучали и сделались рассеянны, он превратил все это в состязание.
Он заставлял нас вытягивать теплоту из самых неожиданных источников: из каленого железа, из кусков льда, из собственной крови. Зажечь свечу через три комнаты — это были еще цветочки. Вот зажечь одну из дюжины одинаковых свечей — это будет посложней. Ну а зажечь свечу, которую ты никогда не видел, в неизвестном тебе помещении… это было все равно что жонглировать в темноте.
Он устраивал состязания на точность. На тонкость. На фокус и контроль. Два оборота спустя я считался самым сильным в своей группе из двадцати трех ре'ларов. Фентон дышал мне в затылок.
На мое несчастье, как раз на следующий день после моего визита к Амброзу у нас на симпатии для продолжающих начались дуэли. Дуэли требовали той же ловкости и сосредоточенности, что и предыдущие состязания, да еще вдобавок приходилось иметь дело с другим студентом, активно противостоящим твоему алару.
Так что я, несмотря на то что только что побывал в медике, сумел проплавить дыру в куске льда за несколько комнат оттуда. Несмотря на то что недосыпал две ночи подряд, поднял температуру литра ртути ровно на десять градусов. Несмотря на пульсирующую боль от ушибов и зудящий локоть, разорвал пополам короля пик, оставив прочие карты в колоде нетронутыми.