Страхи мудреца. Книга 2
Шрифт:
Он подался поближе.
— Девка — огонь! Готова переспать с любым, который ей глянется, но с тем, который не глянулся, не пойдет ни за деньги, ни за так. Да если бы она захотела, она была бы богата, как винтийский король!
Он оглянулся в ее сторону.
— А ты бы ей сколько дал, а? Я бы…
Он сощурился, глядя на нее, губы у него шевелились, точно производя какие-то сложные подсчеты. Через некоторое время он пожал плечами.
— Больше, чем у меня есть!
Он посмотрел на меня и снова пожал плечами.
—
Он принялся озираться по сторонам.
— Нет-нет! — я схватил его за руку. — Мне просто было интересно, вот и все!
Прозвучало это неискренне, и я сам это понимал.
— Спасибо, что объяснил!
— Да не за что.
Он осторожно поднялся на ноги.
— Да, кстати, — сказал я, как будто мне это только что пришло на ум, — не мог бы ты оказать мне услугу?
Он кивнул, и я поманил его поближе.
— Я беспокоюсь, как бы Геспе не проболталась насчет работы, которую поручил нам маэр. Если разбойники прослышат, что мы за ними охотимся, дело станет в десять раз сложнее!
На его лице промелькнуло виноватое выражение.
— Я почти уверен, что она никому не скажет, но бабы — народ болтливый, ты же знаешь…
— Ну да, понимаю! — торопливо ответил он, вставая. — Я с ней поговорю. Надо быть осторожнее!
Скрипач с ястребиным лицом доиграл джигу, вокруг захлопали, затопали, застучали кружками по столам. Я перевел дух и потер лицо руками. Подняв голову, я увидел за соседним столом Мартена. Он прикоснулся пальцами ко лбу и одобрительно кивнул. Я слегка раскланялся, не вставая с места. Приятно все-таки иметь понимающую аудиторию.
ГЛАВА 78
ДРУГАЯ ДОРОГА, ДРУГОЙ ЛЕС
Я получил некое мрачное удовольствие, наблюдая, как изрядно похмельный Дедан отправляется в путь еще до того, как солнце поднялось над горизонтом. Здоровяк двигался крайне осторожно, но, надо отдать ему должное, он не ныл и не жаловался, если не считать невольно вырывавшиеся периодические стоны.
Теперь, присмотревшись внимательней, я приметил в Дедане признаки влюбленности. То, как он произносил имя Геспе. Неуклюжие шуточки, которые он отпускал, разговаривая с ней. Каждые несколько минут он поглядывал в ее сторону. Каждый раз как бы мимоходом: потягиваясь, окидывая взглядом дорогу, указывая на окружающие нас деревья.
Но, несмотря на все это, Дедан совершенно не замечал ответного внимания Геспе. Иногда становилось даже смешно: все равно как смотреть хорошо отрежиссированную модеганскую трагедию. А иногда мне хотелось просто удавить обоих.
Темпи бессловесно шагал рядом с нами, точно молчаливый, хорошо вышколенный щенок. Он следил сразу за всем: за деревьями, за дорогой, за облаками. Если бы не его взгляд,
Меня продолжало мучить любопытство. Я знал, что летани не более чем детская сказка, и все же поневоле задавался вопросами. Правда ли, что он нарочно бережет слова? Правда ли, что он способен использовать свое молчание как доспех? А двигаться стремительно, как змея? По правде говоря, после того как я мельком видел, на что способны Элкса Дал и Фела с помощью имен огня и камня, мысль о том, что человек нарочно копит слова, чтобы потом использовать их как топливо, уже не казалась такой дурацкой, как прежде.
Мы пятеро мало-помалу знакомились и притирались друг к другу, привыкая мириться со странностями остальных. Дедан старательно расчищал то место, где собирался расстелить свой спальник, — не просто убирал сучки и камушки, но еще и вытаптывал каждый кустик травы или комок земли.
Геспе беззвучно насвистывала, когда думала, что ее никто не слышит, и методично ковырялась в зубах после каждой еды. Мартен не ел мяса, если оно было хоть чуть-чуть розовое внутри, и воду пил только кипяченую или смешанную с вином. И нам не реже двух раз в день говорил, что мы глупцы, оттого что не делаем так же.
Но по части странностей чемпионом среди нас был, конечно же, Темпи. Он не смотрел мне в глаза. Не улыбался. Не хмурился. Не говорил.
С тех пор как мы покинули «Пенни и грош», он только раз сказал что-то по собственной инициативе. «После дождя эта дорога станет другой дорогой, этот лес — другим лесом». Он выговорил это старательно и отчетливо, как будто размышлял над этим утверждением весь день. Судя по всему, так оно и было.
Он купался как одержимый. Мы тоже не отказывались от возможности принять ванну, когда ночевали в трактирах, но Темпи мылся каждый день. Если имелся ручей, он купался дважды: с вечера и еще утром, как проснется. Если ручья не было, он обмывался тряпочкой, смачивая ее питьевой водой.
Он неизменно, дважды в день, совершал сложную ритуальную разминку, вычерчивая руками в воздухе замысловатые узоры. Это напоминало мне медленные придворные танцы, что танцуют в Модеге.
Это явно помогало ему сохранять гибкость, но смотреть на это было странно. Геспе подшучивала над ним, говоря, что если разбойники пригласят нас потанцевать, то наш благоуханный наемник окажется как раз кстати. Однако говорила она это вполголоса, когда Темпи поблизости не было.
Хотя, пожалуй, по части странностей я и сам был не в том положении, чтобы бросать камни. Я почти каждый вечер играл на лютне, если только не чувствовал себя слишком усталым. Смею сказать, что это не улучшило мнения остальных обо мне как командире и как арканисте.