Стракен
Шрифт:
— Все будет хорошо, — прошептал он.
Однажды он говорил ей то же самое и не был уверен, что так оно и было. На этот раз, по причинам, которые он не мог объяснить, он чувствовал, что будет именно так.
Глава 15
Когда он закончил говорить, Шейди а'Ру изучала Пайсона Венса так, как изучают интересное насекомое, мельком взглянув в сторону Траунта Роуэна, а потом отвернулась от обоих и посмотрела в окно на угасающий день.
— Снова расскажи мне об этом, — спокойно сказала она.
Ей удалось сдержать гнев в своем голосе, однако он исходил от ее тела, как жар от раскаленной земли в летний полдень. Она ощущала их дрожь, их неуверенность, и наслаждалась этим все время затянувшегося между ними молчания.
— На самом деле, я не вижу смысла объяснять все это второй раз, — ответил Пайсон Венс.
Она смогла представить, как он обменивается взглядами с Траунтом Роуэном, а также его угрюмые, буравящие глаза, в которых смешалась тоска и презрение и которыми он смотрел ей в спину. Она представила, как напряглись его резкие гномьи черты лица, как сощурились глаза и скривился рот. Она довольно часто видела это выражение его лица, чтобы оно запомнилось ей. Она знала, когда ожидать его появления. Даже мысль о нем еще больше злила ее.
— Я просто хочу убедиться, что ничего не упустила, — сказала она.
Она так и стояла, отвернувшись, чтобы они не могли увидеть ее лица. Снова наступило молчание, но она ждала, гадая, кто же из них заговорит следующим. До сих пор разговор вел только Пайсон.
Что было необычно, учитывая тот факт, что, как правило, из них обоих говорил именно Траунт Роуэн. Именно он сохранял спокойствие, когда приносил плохие вести или оказывался в беззащитном положении. Он был стойким. Пайсон же был пронырой, хитрецом, манипулятором. И они, наверное, решили, что в нынешнем положении лучше всего пригодятся эти его умения.
Если бы у них был хоть грамм здравого смысла, они бы поняли, что их уже ничего не спасет.
Пайсон откашлялся:
— Ничего не изменится от того, что все случившееся…
— Расскажи мне все еще раз, — крикнула она, поворачивая к ним свое лицо с раскаленным до бела взглядом.
Ее высокое, мускулистое тело было напряжено и немного согнуто, как будто она готовилась напасть на него. Он побледнел от ее слов и позы, поникнув головой под ее взглядом. Он превратился в маленького и ничтожного человечка. Однако он был сообразительным и гибким, и в мгновение ока смог вернуться в прежнюю форму, поэтому она не испытала к нему ни капли сострадания, не показав и вида, что после этого его жизнь продлится дальше.
— Ты проглотил свой язык, Пайсон? — сплюнула она, быстро шагнув в нему и заставляя его сделать несколько шагов назад. — Неужели это так трудно для тебя? Неужели я требую невозможного — повторить те слова, которые ты только что говорил? Я хочу услышать их еще раз, Пайсон. Я хочу услышать, как ты их расскажешь мне снова! Сейчас!
— Оставь его в покое! — произнес Траунт Роуэн, впервые вступая в их разговор.
Она тут же перевела на него свой злобный взгляд:
— О, значит вместо него будешь говорить ты? Давай, Траунт Роуэн. Позабавь меня.
— Никто не забавляется, Шейди. Твой сарказм совершенно напрасен. Мы так же разозлены происшедшим, как и ты. Но мы ничего не могли сделать, чтобы этого избежать. Мы считали, что мальчишка надежно заперт.
— Да, я уверена, что вы так думали! — резко воскликнула она. — Точно так же вы думали, что его родители надежно находятся под замком. Но они тоже сбежали, не так ли? Точнее, они сбежали первыми! Странно. Вам было ясно продемонстрировано, что в вашей системе безопасности не все ладно, но для вас, оказывается, не было никакой разницы, потому что вы ничего не изменили, и поэтому мальчишка тоже сбежал!
Траунт Роуэн покачал головой:
— Родители сбежали потому, что двое из нашего числа, заблудшие верующие в право Грайанны Омсфорд считаться Ард Рис несмотря на полную необоснованность такой надежды, помогли им в этом. Молодые друиды — Трефен Морис, которого мы уже подозревали, и девушка, о которой я почти ничего не знаю. Если бы не они, родители мальчишки до сих пор находились бы здесь под замком. Но мы их снова поймаем.
Она рассмеялась ему в лицо:
— Вы распространили слух, что у вас их сын, думая, что они сразу же вернутся в Паранор, как только услышат эти вести. Вы заблуждаетесь. Они знают, что произойдет, если вернутся сюда. Даже, чтобы спасти своего сына, которого у нас на самом деле нет! Однажды вы их недооценили и делаете это снова! Кроме того, какая разница есть они у нас или нет, не так ли?
Она пересекла комнату к закрытой двери ее спальных покоев, распахнула ее и сбила с ног стражника гнома, который, пригнувшись, подслушивал их разговор; он пролетел через весь зал и ударился о дальнюю стену, где свалился на пол, истекая кровью.
— Попробуй еще раз подслушать мои разговоры, и я перережу тебе глотку, — прошипела она, обращаясь к гному на его родном языке. — Никто не должен приближаться к этой двери, пока я ее сама не открою!
Не дожидаясь ответа, она захлопнула дверь, обернувшись к двум друидам:
— Они подслушивают все, твои верные слуги, Пайсон. Они подслушивают и докладывают тебе, но это надо прекратить прямо сейчас.
В желтых глазах Пайсона Венса промелькнул ужас. Она наблюдала, как он превратился в отчаяние и недовольно покачала головой:
— Ты безнадежен. — Она презрительно посмотрела на Траунта Роуэна. — Вы оба.
Она подошла к окну и устремила свой взгляд в приближающуюся ночь. Ей захотелось, чтобы ночь окутала всю крепость и поглотила всех тех, кто подвел ее. Она желала, чтобы эта ночь поглотила также и тех предателей, которые помогли сбежать Омсфордам. Чтобы она унесла этих дураков, которые решили противостоять ей в этом деле, начиная с Сена Дансидана и Иридии Элери.
Она снова повернулась к друидам:
— Родители сбежали, потому что у вас не хватило ума предвидеть их попытку! — накинулась она на Траунта Роуэна. — А мальчишка сбежал, потому что вас ничему не научил пример его родителей! Вы отобрали посох, вы заперли его в камере и посчитали, что все на этом и закончилось. Подождем возвращения Шейди, подумали вы. Это было все, что необходимо.
— Да, я подумал, что этого достаточно, — жестко ответил Траунт Роуэн.
Она посмотрела на него уничтожающим взглядом: