Страна Арманьяк. Дракон Золотого Руна
Шрифт:
А еще через несколько минут затих и… умер.
– И как это понимать?.. – Самуил попытался нащупать у него пульс и непонимающе пожал плечами. – И кому я вот это старался? Что он такое страшное увидел, хотел бы я знать?..
– Тебя, идиот… – Мне неожиданно захотелось расхохотаться, но стиснув зубы, неимоверным усилием я заставил себя заткнуться.
Парадокс. Трагический, но парадокс. Началось все с упоминания евреев, а закончилось все как раз их присутствием. И надо же было доминиканцу увидеть, после того как он очнулся, физиономию Самуила… Его больным мозгам, скорее всего, причудилось то, что мерзкий барон
Хоть бы теперь среди сервов слушок не пошел о том, что мой лекарь траванул святого человека. А что… вполне может и такая сплетня пойти. Иудеи во все времена были ответственны за все грехи, даже за те, которых не совершали… А уж в Средние века!..
– Отмучился святой отец… – печально произнес Тиль Веренвен и откинул назад капюшон.
– Хороший был. Молился много… – добавил кто-то из рыбаков.
– Больной, наверное, был… – прибавился еще один голос.
– А может, просто Господь призвал его к себе… – вступил в разговор другой моряк, – за святость жизни.
– Теперь домик его освободился… – прозвучала следующая мысль.
– А у Брандта сын собрался жениться, а молодым жить-то негде… – сказал старик Адрис Тильгаут, штурман пиратов.
Я поднял голову, обвел взглядом своих рыбаков и сурово спросил:
– У кого тут сын женится?
– У него…
– Вот он…
Из толпы вытолкнули низенького крепыша, испуганно мявшего в руках шапку.
– Падай на колени… – зашипели на него из толпы.
– Проси господина…
– Моли…
Брандт, наконец решившись, рухнул на колени и так пополз ко мне.
– На месте! – приказал я и на всякий случай убрал руки за спину, а после паузы сказал как отрезал: – Дом не отдам…
М-да… Был бы поэтом, сказал бы так: «Мертвое молчание и грустные взоры – вот их красноречивый ответ на мои слова…»
– Где тогда будет новый священник жить?
По физиономиям душегубов я понял, что им глубоко наплевать, где будет жить их новый духовный отец. Какое-то странное отношение к церкви, которая всем сейчас вроде как рулит… Интересно, но пока не важно. Потом разберусь.
– Но…
Оживившиеся взгляды…
– Но препятствовать свадьбе не буду и участок земли для постройки дома выделю. Построитесь сами. Или скажете, что денег у вас нет? Только попробуйте! Вытряхну все до последнего медяка! Ну?
– Ура господину!!! – первым крикнул сообразительный Тиль Веренвен.
И через мгновение хором славили меня и бросали шапки в воздух все разом.
А потом дружно наладились в рядочек, опять конечности мои в очередь лобызать.
Первым очередь занял Веренвен, затем штурман Адрис Тильгаут, ну а третьим поставили того самого Брандта как виновника события. Остальные выстроились уже по старшинству и только им самим известным заслугам.
– Опять? – грустно пробормотал я и послал Иоста за латной перчаткой, лежавшей в переметной суме.
Ладно ужо – пускай целуют. Ну как я могу отказать верным рабам в таком пустяке…
– Ну ты смотри, как все хорошо закончилось… – Самуил закрыл глаза мертвому священнику и, что-то бормоча, пошел к своему коню.
М-да… я уже это «м-да» в различных вариантах в каждой фразе произношу, прицепилось вот… Да… жизнь такая штука… особенно моя. Но дела делать надо. Как там в прошлой жизни говорили – помирать собрался, а рожь сей.
– Ко мне, – поманил пальцем
Глава 9
11
Господи, помилуй. Господи, помилуй. Христе, помилуй. Христе, помилуй… (лат.)
Тук приятным голосом запел «Литанию всем святым», и ее сразу же подхватил своим звероподобным басом обер-капеллан ван Бромель:
Christe, audi nos. Christe, audi nos. Christe, exaudi nos. Christe, exaudi nos… [12]Всех обращаемых в католическую веру мавров выстроили в рядок на берегу моря. Негры стояли, держа руки по швам, с восхищением и опаской смотря на моих священников, выглядевших очень солидными и красивыми в своих облачениях. Слов молитвы они не понимали, но старательно подтягивали в меру своего разумения.
12
Христе, внемли нам. Христе, услышь нас. Отче Небесный, Боже, помилуй нас… (лат.)
Рыбаки, пираты и прочий люд толпились по краям бухты и затаив дыхание следили за разворачивающимся действом.
Бромель макнул три раза пасхал в море и прошел вдоль строя оглашенных, вопрошая у каждого, отрекается ли он и от нечистого и желает ли креститься в католическую веру.
Для контроля позади строя обращаемых шел Тук и в случае заминки ловко шлепал мавров по затылкам, заставляя склонить голову в согласии…
Я вместе с Матильдой стоял немного в сторонке и пребывал в каком-то непонятном умиротворении. Хотя почему – непонятном? Вот как-то я сразу серьезно отнесся к крещению африканцев и уже по-настоящему ощущал себя их крестным отцом. Сентиментальным, что ли, стал? Э-э-эх… это, скорее всего, возрастное… Тьфу ты… мне-то всего двадцать пятый годок пошел, какой тут возраст?! Хотя, с другой стороны, мозги как были, так и остались сорокапятилетними…
Тук резко выдернул крайнего в строю мавра и подвел его за руку к ван Бромелю, забравшемуся выше колен в морскую воду.
Обер-капеллан ухватил поудобней кандидата в католики за химок и с головой макнул его в море…
– Кре-э-эщаю-у-у-у тебя… – загудел над волнами его глубокий баритон.
Очумевшая физиономия негра на секунду показалась из воды и сразу же нырнула туда опять…
– …во имя-а-а Отца-а-а и Сына…
Всхлип африканца, судорожно вдыхающего в себя воздух – и опять плеск воды…