Страна Арманьяк. Компиляция. Книги 1-7

Башибузук Александр

Поесть захотелось, винца попить и поразмышлять. В своей комнате завалился на кровать, вытребовав у хозяина досочку, покрытую воском, и стило, и стал придумывать себе герб и девиз, попутно прихлебывая молодое божанси и ожидая, пока мэтр Эммануил запечет для нас гуся и пару каплунов.

История с сеньорией Сегюр, которую я взял себе в титул, мне не нравилась все больше. Это была земля Арманьяков и в любом случае меня связывала с семейством. Без встреч с благородными сьорами не обойтись, не по пустыне едем, и кто-нибудь из них вполне может при упоминании моего титула связать

меня с Арманьяками, поголовно находящимися в опале. Даже обязательно свяжет, так как знание геральдики и владетельных родов входит, чуть ли не в первую очередь, в обучение знати. Значит?

Значит, надо от сеньории Сегюр и всех опознавательных знаков, связанных с Арманьяками, избавиться безжалостно. Есть благовидный повод. Обет. Будет звучать примерно так.

— Я взял обет скрывать свой герб, цвета рода и основной титул и принять темные облачения до тех пор, пока собственной рукой не уничтожу сотню… нет, две сотни сарацин во исполнение торжества христианской веры, — торжественно и выспренно продекламировал я в потолок.

Слушай, а отлично звучит! Так, а теперь девиз на щит. Вернется Тук и тут же мне его намалюет.

Как там было у Вальтера Скотта… Рыцарь, лишенный наследства? Нет, мне это не подходит. Воспримут не так. Все, что связано с бастардством, долой однозначно.

Ага… Да что за хрень в голове вертится!

— Никто, кроме меня! — вдруг выпалил и понял, что попал в точку. — Так и напишем на черном фоне серебряными буквами по-латыни. А герб… А никакого. Черный фон с серебряной окантовкой — и все. Отлично будет смотреться. Доспех-то у меня исключительно вороненый.

Стоп… Я же заказал себе сине-черные шоссы… Надо будет и синенького в герб добавить. Значит… Значит, на синем фоне будет черный фигурный щит, на котором уже и будет надпись серебром. Полное рококо, до которого и не дожить мне.

— Да ты, батенька, просто монстр геральдических символов, — похвалил я себя, наградил бокалом вина и принялся придумывать имя.

А титла… Пусть так и будет — шевалье де… де… де… Знаний и воображения катастрофически не хватает… Шевалье де Розмарин… де Барбарис, де Хмели-Сунели… Вот млять…

Опять набулькал вина в бокал.

Шевалье де Карабас? Ну нет… Может, лучше по писателям пройтись? Шевалье де Голон, шевалье де Дюма? Шевалье де Мопассан. Полный бред!

Насколько я понимаю, титла отождествляется с владением земелькой. Есть, к примеру, земелька Вик-Фезанзаге. Вот мой папаня и был в дополнение к основному титулу этим виконтом де Вик-Фезанзаге. А земелькой можно при желании и отдельно стоящий хутор обозвать. Как проверишь, есть ли такая? Правильно — никак. Значит, я буду шевалье де Дрюон. Где-то я читал, что предки данного сочинителя получили титлу дворянскую от Наполеона Бонапарта… Или не они? Да какая разница. Хорошо звучит! Шевалье де Дрюон. Вполне по-французски. А имя оставим Жан.

Фу-у-ух… Придумал. Где там этот Эммануил хренов? Жрать хочу — не могу.

Вдруг внизу раздались оглушительный грохот, звон и пронзительные вопли хозяина. Мне даже на секунду показалось, что его проткнули вертелом, так истошно он вопил… Может, разбойники?

Втиснулся

в ботфорты и, прихватив эспаду, слетел вниз, готовый спасать хозяина и расчленять злоумышленников…

Но увидел следующую картину.

Разбойников не было…

Хозяина никто вертелом не протыкал и вообще никаких увечий не наносил.

На полу в кухне валялся перевернутый шкаф и гора посуды.

Почтенный мэтр Эммануил, красный как рак, носился по кухне с присно упомянутым вертелом за щуплым чумазым пареньком. Мальчишка проявлял чудеса изворотливости и выскальзывал из рук мэтра как угорь. Хозяин же попыток не оставлял и, впустую полосуя воздух железякой, завывал как сирена.

Я пожалел, что со мной нет аркебузы. Бабахнул бы в потолок в лучших разбойничьих традициях — и конец суматохе. Правда, возможен инфаркт у хозяина, но это уже ерунда.

Легонько постучал кончиком эспады по медному котлу.

Ноль эффекта. Вопли и топот заглушали все звуки. Меня никто не собирался замечать.

Немного разозлился, спихнул котел со стола на пол и рявкнул громче медного звона:

— Achtung! Tudit naperekosyak!.. Мэтр Эммануил, объяснитесь, что здесь творится?

Паренек заметил меня первым и, мигом сориентировавшись, юркнул ко мне за спину.

Хозяин по инерции кинулся за ним и чуть не наткнулся на кончик эспады.

— Я еще раз спрашиваю: что здесь творится, мэтр? — пришлось повысить голос.

— Он… он… — Хозяин, пыхтя как паровоз и задыхаясь, не мог вымолвить ни словечка.

— Мэтр, успокойтесь, — пришлось смягчить тон. — В любом случае он от вас никуда не денется.

Паренек, услышав эти слова, испуганно пискнул и забился в угол.

Мэтр отдышался и выпалил:

— Это исчадие ада, ваша милость, опрокинуло мой шкаф с посудой, испортило баранью тушу, залило новую скатерть вином, уронило перечницу в суп и…

— Это не я… — пискнул паренек.

— А кто?! — взвыл хозяин. — Взял на свою голову, погубит меня когда-нибудь моя же доброта. Убью, не пожалею, возьму грех на душу…

— Тихо, тихо… Кто он такой?

— Работник мой. Пожалел на свою голову сироту. Мне нужен был слуга, а тут он из Арманьяка с беженцами пришел, говорит — сирота. Нешто я без сердца. Обогрел, приютил…

— …обобрал… — продолжил я за хозяина.

— Что? — Мэтр в недоумении выпучил глаза.

— Не обращайте внимания, мэтр. Ну и что вы собрались с ним делать? Убить? — поинтересовался я. — Ваш вертел вполне для этого подойдет. Только надо бить в живот прямым уколом. Тогда вы проткнете желудок, и мальчишка будет помирать долго и мучительно.

— Н-не надо! — Мальчишка попытался сбежать, но я его успел поймать за шиворот.

— Н-нет… — Мэтр испуганно уронил вертел на пол и в смущении спрятал руки за спину.

— Как тебя зовут, маленький негодник? — Я легонько встряхнул паренька.

— Франсуа… Франсуа, Франсуа меня зовут, в-ваша… м-милость. — У парнишки зуб на зуб не попадал от страха.

— Ну, и что с тобой делать?

— П-поймите… П-простите…

— Сколько тебе лет?

— Ч-четырнадцатый на Рождество п-пойдет…