Страна багровых туч. Глиняный бог
Шрифт:
Обходя одну из песчаных могил с бледно-желтыми кустами, я заметил, что над уровнем песка возвышаются металлические трубы, изъеденные ржавчиной. Трубы торчали на всех грядках. Наверное, с их помощью все, что здесь росло, поливалось влагой.
“Чем их поливают?”
Я просунул палец в трубу и извлек каплю мутной жидкости. Когда я лизнул влагу, рот обожгло чем-то горьким и жгучим.
“Щелочь! Концентрированная щелочь? Наверное, едкий калий…” — подумал я, сплевывая горько-соленую слюну.
Когда я приготовился перебежать небольшой промежуток между грядками, из-за ворот послышались
Во главе компании выступал небольшого роста мужчина с непокрытой головой, в белых брюках и легкой рубашке с широко распахнутым воротником. Рядом с ним шагал высокий немец в офицерской форме, в котором я сразу узнал доктора Шварца. Затем я увидел женщину в очках, в широкополой шляпе и еще четырех человек — двух военных, в форме, и двух в штатском.
Мужчина с непокрытой головой и в распахнутой рубахе был доктор Грабер. Я об этом сразу догадался. Он уверенно шагал между грядок и по-английски давал объяснения своим спутникам.
— Вот этим мы их и кормим. Ситуация получается сложная. Оказывается, мало переделать их. Нужно переделать всю природу — растения, животных — все для их питания! Диета Должна соответствовать новой биохимической организации.
Один из офицеров нагнулся над грядкой, сорвал огурец и попытался откусить.
— Черт возьми, ведь он горький! И твердый, как подметка! — закричал он отплевываясь.
Снова взрыв смеха.
— Конечно. Но это как раз то, что им нужно. Если их посадить на обычную диету, их сразу придется отправлять в музей!
— И долго вам пришлось разводить это хозяйство? — спросил американский полковник.
— Да. Почти пять лет. К моему удивлению, после введения катализатора в корневую систему пальмы превратились в кремнийорганические всего за два года. Нам пришлось повозиться с их подкормкой. Теперь они дают очень хорошие кокосовые орехи и бананы. Мы сервируем их на десерт.
Все опять засмеялись.
— Вон там помещается кухня. Одного из них мы обучили искусству готовить еду, и он справляется с этой задачей блестяще. По совместительству этот исполняет обязанности и садовника, и огородника.
— Они что же, все вегетарианцы? Или вы иногда кормите их и каменным мясом, или как оно там, по-вашему, называется?..
— Да, они получают силикатные белки. Для этого мы держим кроликов, овец, кое-какую птицу… Правда, с этим материалом возни очень много. Каждую особь приходится переделывать отдельно… Если мне удастся решить проблему кремнийнуклеиновых кислот…
— Ну что ж, ясно, господин Грабер, — прервал американский полковник. — Пойдемте обратно. Там, видимо, все уже готово. Значит, решение проблемы наследственности упирается в кремнийнуклеиновые кислоты, которые пока что не получаются, так?
Все скрылись за стеной, и я не расслышал продолжения разговора. В душе зародилась тревога, но я еще не очень хорошо себе представлял, о чем я тревожусь.
Когда
Перед моими глазами проходили два ряда колючей проволоки. Наконец я добрался до кроны. Жесткие листья царапали лицо.
За стеной стояли два строения, напоминавшие по своему виду не то гаражи, не то ангары для небольших самолетов. В большой ангар вошли все, кроме Грабера. Он повернул назад и скрылся в малом ангаре. Вскоре оттуда медленной, грузной походкой потянулись какие-то люди. Они шли гуськом, друг за другом, едва передвигая ногами. У них был очень странный вид. Их плечи были непомерно широкими, шли они с низко опущенными головами. Создавалось впечатление, будто эти люди были высеченными из тяжелого камня. Они напоминали неуклюжие статуи, созданные скульптором-импрессионистом. Сбоку шеренги шагал Грабер с длинной тростью и попеременно тыкал ею то в одного, то в другого. Иногда он выкрикивал какие-то гортанные звуки, и странные люди не обращали на него внимания. Они шли и шли, скрываясь за широкой дверью большого ангара. Их было человек пятнадцать, все в светлых брюках, без рубах, оголенные до пояса.
Увидев это шествие, я вдруг все понял. Мне стало жутко. Сердце забилось в яростной злобе. Забыв об опасности, по жесткой, как металл, пальмовой ветке я прополз над стеной и спрыгнул вниз на глубокий мягкий песок.
Несколько секунд я неподвижно лежал, озираясь вокруг.
Затем пробрался ко входу в большой ангар. Помещение было освещено только небольшими окнами вверху, и после яркого солнечного света вначале ничего нельзя было увидеть. Были слышны лишь гулкие голоса. Вскоре я заметил кучу каких-то ящиков в углу и спрятался за ними.
— Первое испытание не такое уж и показательное, — громко говорил Грабер. — Прошу вас, мистер Улбри, возьмите этот металлический прут и изо всех сил бейте любого из них.
Странные люди стояли в одну шеренгу перед небольшим бассейном посредине ангара. Их лица были бесцветными, бессмысленными. Это были уже не люди, а каменные статуи, грузные мумии, созданные бесчеловечным гением доктора Грабера. Мое сердце яростно колотилось. Но я еще не понимал, для чего был поставлен этот чудовищный по своей жестокости эксперимент.
— Прямо так и бить? — удивленно спросил Улбри, взвешивая в руках тяжелую металлическую палку.
— Конечно. Представьте себе, что перед вами обыкновенное бревно. Давайте я вам покажу.
Грабер взял у нерешительного мистера Улбри прут и, подойдя к одному человеку, замахнулся и ударил его по плечу. До боли в глазах я сжал веки. Послышался удар, как будто бы действительно он пришелся не по человеческому телу, а по чему-то очень твердому…
— Теперь дайте попробую я.
Послышалось еще несколько ударов. Я приоткрыл глаза. Я увидел, как каждый из присутствовавших замахивался и ударял неподвижно стоявшего человека.