Страна золотых пагод
Шрифт:
В пагодке перед статуей Будды лежит черный круглый, отшлифованный, как ядро, «камень желания». Просящий склоняется перед божеством в глубоком поклоне, поднимает камень и шепчет: «Пусть исполнится мое желание!»
Говорят, если помыслы просящего чисты, а дело задумано доброе — камень покажется легким. Если замышляется что-нибудь недостойное или обреченное на провал — камень меняет вес, становится неподъемным.
Много раз достраивался Шведагон, прежде чем приобрел нынешний силуэт.
Старики говорят, что
Я вспомнила об этой лодочке, когда однажды просматривала материалы о Шведагоне в рангунском Институте культуры. Немного поколебавшись, я спросила об этом сидевшего рядом бирманца. Отложив книги и документы, которые он читал, мой сосед внимательно посмотрел на меня, с минуту помолчал, а потом начал рассказывать:
— Как вам сказать? Мне кажется, я ее видел в детстве собственными глазами. А было так: мы часто играли возле стен пагоды в прятки.
Однажды я решил выбрать такое место, где бы меня не нашли. Куда меня занесла эта ребячья выходка, не знаю. Помню замшелые, полуразбитые ступени, ведущие вниз, и крошечное отверстие в каменной кладке пагоды. Заглянув в «окошечко», я опешил. На темной спокойной воде внизу поблескивала маленькая золотая лодочка. А может, это мне показалось. Но почему-то я очень испугался и помчался назад. Долго искал дорогу, кричал. С трудом выбрался наверх ни жив ни мертв… Много раз потом я пытался вновь отыскать то место, но безуспешно…
Никто не может определить точно возраст Шведагона. Легенды относят появление пагоды ко времени жития Будды. Но первой документальное упоминание о ней встречается в XV веке. Тогда она была в пять раз ниже.
У колыбели будущей славы Шведагона стояли властители монского царства Пегу. За свою долгую жизнь пагода пережила несколько разрушительных землетрясений, пожаров. И всякий раз ее бережно восстанавливали, более того — достраивали, делая выше и великолепнее.
Одним из первых одел пагоду в золото монский король Бинья У.
Монские и бирманские правители много раз схватывались между собой не на жизнь, а на смерть. И лишь в одном они сходились — в заботе о Шведагоне.
Примеру Биньи У последовали его преемники. В историю пагоды золотыми буквами вписала несколько строк и единственная в истории Бирмы королева Шинсопу. Именно при ее жизни, в середине XV века, в облике пагоды появилось многое из того, что дошло до наших дней. Королева велела вновь покрыть Шведагон золотом, вес которого равнялся весу ее тела.
Чтобы лично наблюдать за ходом работ, она приказала заложить рядом с пагодой городок, в котором жила до последнего своего часа. Перед смертью королева попросила вынести ее на такое место, откуда она могла бы в последний раз взглянуть на свою любимую Шведагон.
Ее преемник, король Дамазеди, даровал пагоде бронзовый колокол. Шли годы, проходили столетия. Менялись короли, но все они не переставали заботиться о пагоде. В правление Алаунпаи пагоду вновь позолотили. В 1774 году она еще «подросла», теперь уже в последний разкороль Синбьюшин, владыка Авы, надстроил пагоду до ее теперешней стометровой высоты, увенчал новым тхи и по примеру Шинсопу приказал покрыть ее золотом, вес которого равнялся весу его тела.
Через четыре года наследник Сннбьюшина — король Сингу вновь позолотил пагоду и преподнес ей в дар шестнадцатитонный колокол Махаганда, что означает «мощный голос». В XIX веке король Таравади подарил ей другой гигантский колокол — сорокатонный. Оба они и сейчас стоят на подворье пагоды. Драгоценный нынешний тхи Шведагона — дар короля Миндона. Шел 1871 год. После двух войн с Англией от независимой Бирмы остался лишь «лоскут» на севере страны. Оттуда-то, из Мандалая, послал Миндон вниз по Иравади свой воистину королевский дар.
На торжества по случаю установки нового тхи стеклось в занятый англичанами Рангун столько народа, что население города удвоилось.
Ситуация сложилась непростая. Пагода стояла на земле, запятой англичанами, а новый тхи прибыл с последнего оплота независимой Бирмы. Колонизаторы заколебались. Что делать? Отменить или отсрочить торжества? Но речь шла о буддийской святыне, а потому любые проволочки могли привести к антибританским выступлениям.
Торжества были проведены с большой пышностью, в присутствии ста тысяч человек. Но, увы, без дарителя.
Тхи короля Миндона и сегодня венчает Золотую пагоду. Сказочное сокровище, он состоит из семи золоченых колеи, десятиметровой высоты, инкрустированных драгоценными камнями. Заканчивается тхи шпилем из позолоченного серебра высотой четыре с половиной метра. На верху шпиля установлен флюгер, а еще выше — «алмазный бутон» — сейнпью.
Вращаясь на ветру, флюгер сверкает сотнями бриллиантов, рубинов, изумрудов. Вместе с ним вращается сейнпью — золотой шар диаметром в четверть метра, также инкрустированный тысячами самоцветов.
Тхи Шведагона, как бахромой, унизан золотыми и серебряными колокольчиками. Их более полутора тысяч. Малейший ветерок — и над пагодой плывет ни с чем не сравнимый мелодичный звон. Но услышать его можно лишь ночью, когда стихает городская суета.
Уверяют, что только на изготовление флюгера и «бутона» пошло тридцать килограммов чистейшего золота.
Люди почитают, берегут пагоду, но стихия не знает жалости даже к святыням. Муссон и землетрясения — беспощадные враги храмов. Шквальные ветры и потоки ливней смывают с них позолоту, отрывают золотые листки, а толчки земли покрывают трещинами.