Страна золотых пагод
Шрифт:
Горожане пользуются фаянсовой посудой, столовыми приборами или китайскими фарфоровыми палочками для риса, хотя многие считают, что вкуснее рис брать руками. Один наш знакомый пошутил: «Есть рис и обнимать любимую женщину нужно руками».
Крестьяне в селах все едят руками. Кладут на банановый лист порцию риса, сдабривают соусом. Впрочем, такаяеда тоже имеет свой этикет. Четырьмя пальцами правой руки берут щепоточку риса и обмакивают ее в соус. Делать это надо очень осторожно, чтобы не испачкать всей руки, не втягивать с шумом воздух и не облизывать пальцы. Кстати, руками едят и поунджи в монастырях.
В бирманской кухне много блюд со специфическим вкусом и неизменно добавляемым «очень»: очень сладко, очень остро, очень пряно.
Из фруктов в обиходе бананы, апельсины, манго, клубника (когда сезон), кокосовые орехи, папайя.
Папайя, или плод дынного дерева, внешне похожа на дыню. Под гладкой желтой кожурой скрывается сочная душистая мякоть. Манго тоже сезонный фрукт. Его созревание предвещает начало дождей. Первые плоды манго появляются на рынке за две недели до начала муссона, когда проходит первый летучий дождик, названный в народе «манговый душ».
Ярко-розовая, отборная клубника в плетеных корзиночках очень аппетитна. Но ягоды следует тщательно мыть, как, впрочем, и все, что растет на земле и идет в пищу без тепловой обработки, в сыром виде. В Бирме очень распространена амёбная дизентерия, а потому съесть хотя бы одну немытую ягоду — значит подвергнуть себя риску. Вот почему мы свято блюли «кодекс чистоты» на кухне.
Буддисты далеко не вегетарианцы. Религия не запрещает им есть мясо. Бирманцы выкармливают животных на продажу, однако сами их не забивают, поручая это китайцам или пакистанцам.
В соответствии с учением Будды нельзя убивать что-либо живое ни ради пищи, ни ради охоты, ни ради мщения. Если в окно влетит шмель, его поймают и выпустят, если заползет змея, ее так же бережно отловят и отпустят на все четыре стороны.
Считается, что буддист, убивший животное, ухудшает свою карму и в последующем рождении опустится ниже на иерархической лестнице бытия. Даже продавать мясо на базаре — если не грех, то уж по крайней мере недостойное занятие. Этим тоже чаще всего занимаются мусульмане — пакистанцы и тамилы.
Монахам также не возбраняется есть мясо, но с одним условием: животное должно быть забито не в их присутствии.
Кур и уток привозят на базар живыми, в клетках. При отсутствии холодильников это лучший способ сохранить их свежими. По желанию покупателя их тут же забивают и потрошат.
В семьях среднего достатка мяса едят мало. И не потому, что так велит традиция, а потому, что мясо — удовольствие дорогое. Рыба намного дешевле.
Рыболовство — традиционный промысел бирманцев. Только как он сочетается с первой заповедью — «не убий»?
С мясником все ясно: он убивает живое существо — значит, он грешник. А как быть с рыбаком? И тут начинается софистика.
Во-первых, уверят вас, рыба — создание с холодной кровью, она не привязчива, ее нельзя приручить… А во-вторых, рыбак ее вовсе не убивает. На суше она появляется живой, и ее личное дело, что она испытывает сильную «аллергию» к свежему воздуху.
Да, рыбак не убивает, но ведь он обрекает выловленную рыбу на гибель. И от этого факта не отмахнешься. А как это повлияет на его будущий приход в мир — кто знает?..
Все же с соблюдением заповедей у рыбаков есть свои трудности.
Когда я задала такой вопрос бирманскому журналисту, он не сразу ответил. Женщина за рулем — явление в Бирме пока редкое. Я знала это и, задавая вопрос, просто хотела выяснить отношение бирманцев к женщинам, узнать, как высоко они ценят способности и возможности женщин и какое место отводят им в обществе. Ведь не секрет, что положение женщин на Востоке, особенно на мусульманском, с незапамятных времен было незавидным.
Однако в Бирме женщина всегда пользовалась известной свободой, не подавляемой рабской покорностью ни родителям, ни позднее мужу. Издавна она была достойным партнером мужчины во всех делах. Поначалу это кажется удивительным: ведь буддизм, как мы знаем, ставит женщину ниже мужчины. Право родиться в последующей жизни мужчиной она должна заслужить благонравием и благочестием в жизни текущей.
Но религиозные доктрины — одно, а жизнь — совсем другое. С давних времен женщина в Бирме наравне с мужчиной имела право на развод и раздел имущества. Муж не покупал себе жену, не платил родителям за нее выкуп, а потому не имел права распоряжаться ее судьбой. Муж никогда не был почитаемым идолом, как было принято раньше, например, в Японии. Бирманка связывала свою судьбу с мужем, как равная с равным.
Родители обычно завещали и распределяли наследство поровну между всеми детьми — сыновьями и дочерьми.
Брак в Бирме — светский союз, и религия не имеет к нему прямого отношения. Вступить в брак или разойтись всегда было личным делом двоих — мужа и жены. Никто не чинил им препятствий.
В брак бирманцы вступают по любви. Ну а если чувство с годами проходит и дальнейшее совместное существование становится в тягость обоим, то лучше разойтись. Брачные узы — не кандалы. Один из супругов забирает то, что ему принадлежало до свадьбы, и покидает дом.
Но вот парадокс. Несмотря на то что супружеский союз так легко разорвать, браки в Бирме несравненно прочнее, чем в Европе. На того, кто уходит из семьи, в обществе смотрят с неодобрением.
Бирманка задает тон в семейной жизни. Она твердо держит в своих руках бразды правления, но умеет это делать с непостижимой грацией, естественной простотой, улыбкой и ласковостью.
Бирманкам лучше, чем их мужьям, удаются торговые сделки. Они могут выгоднее продать перекупщику рис целого урожая. Ну а мелкая предприимчивость на базарах — неоспоримая привилегия этих улыбающихся, прелестных созданий.