Странник по прозвищу Скиф
Шрифт:
— Девяносто три, — уточнил Кирилл, застегивая «молнию» на брюках.
— По габаритам подходишь. — Плечистый, кивнув, вновь зашелестел бумагами. — Ну, что тут у нас еще? Холост, тридцати еще нет, два легких ранения и неплохие рекомендации… сержантский контракт истек месяц назад… — Он небрежно похлопал по Кирилловым документам. — Чего бы тебе, сержант, и дальше не служить? Или деньги не устраивали?
Уже сержант, не парень, отметил Кирилл; очевидно, это стоило рассматривать как повышение.
— Деньги устраивали, не устраивало вот что. — Он коснулся пальцем шрама, потом хлопнул себя по бедру. — Сегодня
— Выходит, ты напугался, э? — Взгляд плечистого вдруг стал пронзительно-острым.
— Не то чтобы напугался… просто решил не искушать судьбу. Шесть лет, два ранения… Подошла моя очередь.
— Твоя очередь? Это как же?
— Ну, так у нас говорили в батальоне. Чувствуешь, когда подходит твоя очередь на неприятности похуже этих. — Кирилл покосился на белую полоску шрама. — Я почувствовал и ушел. Решил, что пора менять ремесло.
Пару секунд он колебался, не рассказать ли про Харану, потом решил, что откровенничать не время. Мистика, предчувствия, тайны амазонской сельвы… Нет, не стоит! Примут его за сумасшедшего да укажут на дверь — и делу конец.
— Думаешь, у нас безопасней? — Хозяин кабинета откинулся в кресле, скрестив волосатые лапы на груди. Кирилл пожал плечами.
— А что у вас опасного? Стой у ворот, помахивай дубинкой, впускай, выпускай, спасай… Ну, если надо, спасем. — Стиснув свой внушительный кулак, он повертел им в воздухе. — Вот этим самым и спасем, без всяких сильнодействующих средств. Все-таки Питер не Чикаго, на улицах из автоматов еще не палят.
— А в Чикаго, насколько мне известно, уже не палят. — Плечистый усмехнулся, крепко потер ладони и заявил: — Боюсь, сержант, чего-то ты нафантазировал — эти кретины у ворот, к которым ты хочешь прилечь, не мои люди. У нас, видишь ли, медицинская фирма. Народные методы лечения, травки, массаж, подкачка половой энергии и всякое такое… То да се… Спасаем людей от хворей, от болезней, ну а заодно от скуки.
— Так, может, вам санитары нужны?
В конце концов, подумал Кирилл, можно пойти и санитаром: неприятная работа, но оплачивается получше, чем школьная тягомотина. И спокойней, чем служба в охране, ибо больные в основном люди тихие, придавленные судъбой… Однако объявление в «Вечерке» было адресовано крепким молодым мужчинам с особой подготовкой, так что не исключалась и клиника для буйных. Но их, как мнилось Кириллу, травками и массажами не лечили.
Плечистый басовито хмыкнул и в первый раз покосился на тощего; тот по-прежнему любовался небесами и выглядел словно бы не от мира сего. Физиономия у него была, как у покойника: на впалых щеках ни кровинки, узкие губы сжаты, длинный костистый нос выдавался над ними меловым утесом, длинные бесцветные волосы свисали до плеч. Кирилл не видел его глаз и не испытывал желания в них заглянуть — этот тип чем-то напоминал графа Дракулу, застывшего в ожидании очередной жертвы. Оставалось надеяться, что бывшие сержанты спецназа шести футов и двух дюймов роста ему не по зубам.
Что касается плечистого, то этот мужик внушал Кириллу все больше симпатии. Теперь он разглядел, что брови у него походят на пару темных мохнатых гусениц, в карих зрачках посверкивают насмешливые огоньки, а полногубый рот словно бы готов с минуты на минуту сложиться в усмешку. Правда, минута эта
Его наниматель тем временем пошарил в столе, вытащил трубку — гладкую и обтекаемую, словно летящий по волнам дельфин, чиркнул зажигалкой, прикурил и выдохнул сизую струю прямо в компьютерный экран. Затем он помахал рукой, разгоняя дым, и произнес:
— Санитары у нас есть, и больше, я полагаю, не нужны. Видишь ли, санитар — слишком узкая специальность, да и с фантазией у санитаров дела обстоят плоховато. Согласен, э? А мы ищем лихих парней, с воображением… — Он выпустил пару колечек, пронзив их дымной стрелой. — Да, лихих и умелых, на все руки мастеров. И на ноги тоже — на тот случай, если надо вовремя смыться. Я тебе говорил, что мы спасаем людей от скуки — богатых людей, должен заметить, — а это, сам понимаешь, требует определенной подстраховки. Словом, поблизости должен быть крепкий мужик с железными нервами и тяжелыми кулаками, надежный, как скала… — Еще пара колечек взмыла к потолку. — Кулаки у тебя подходящие, это я уже разглядел… и стрелять ты умеешь, и с реакцией наверняка все в порядке, иначе не прослужил бы ты в этом своем спецназе шесть лет… Ну, а что еще за душой? Выкладывай!
Вербует в телохранители, подумал Кирилл. Небезопасная работенка, зато романтическая и наверняка оплачивается неплохо… Впрочем, к кому попадешь! Он потер висок, мысленно перебирая все свои таланты и умения, от полузабытой латыни до ремесла сапера, и поглядывая на плечистого с некоторым подозрением. Хочет парня с фантазией и крепкими кулаками, это надо же! Впрочем, ни тем, ни другим судьба Кирилла не обошла, и хотя фантазия доставляла ему одни неприятности, кулаки спасали — и в прямом, и в фигуральном смысле.
— Вожу машину, — начал он, — разумеется, профессионально… при случае могу починить… ну, еще плавание с акваскафом, бег, борьба… подрывное дело, но этим я бы заниматься не хотел. Себе дороже.
— Если случится попасть в тайгу с ножом и топором, не пропадешь?
— Не пропаду. — В тайге Кириллу случалось бывать и без топора, когда их взвод подняли по тревоге, бросив вдогонку сбежавшим зекам. Страшные были люди, упокой их Господи, хуже зверей! Таиландцы с маковых плантаций им в подметки не годились, хотя каждый узкоглазый мафиози волок целый арсенал и черный пояс в придачу.
— Еще? — Плечистый выбил трубку и откинулся в кресле; тощий у окна, казалось, заснул.
— Еще? — Кирилл вдруг широко усмехнулся. — Еще могу преподавать историю. В школе.
— Это как же? — Сунув трубку в стол, плечистый уставился на Кирилла с неподдельным интересом; мохнатые его брови сошлись на переносице.
— Да так… До армии закончил истфак, потом забрали на срочную, потом остался по контракту… так все и пошло-поехало.
— Выходит, ты у нас не просто сержант, а дипломированный специалист, э?