Странник
Шрифт:
Я взвинчивал себя подобным образом, пока тишину не нарушил взрывник:
– А как погибли парни?
Вопрос явно родился стихийно, под воздействием случайного импульса. Это стало понятно, когда в следующую секунду на его лице появилось написанное крупными буквами сожаление о вырвавшемся вопросе. Наступило неловкое молчание. Эл, поняв свою ошибку, сам исправил положение:
– Вопрос снимаю.
Неожиданно я поймал себя на мысли, что перестал бояться. Так бывает, когда страшного вокруг тебя слишком много. Страх сам себя сжигает. Происходит пресыщение. Ты уже ничего не чувствуешь, кроме тупой усталости, которая постепенно переходит в апатию. Я впал в забытье. Ощущение времени и пространства исчезло. Очнулся, когда все уже спали, за исключением командира. Тот, похоже, просто сидел с закрытыми глазами. Видимое
«Меня скоро не станет. Все будут, а меня не будет. Это неправильно! Это несправедливо! Почему я?!»
Каждому понятно, что жизнь рано или поздно закончится смертью. Но когда она придет? Никто этого не знает, каждый пребывает в неведении о дне ее прихода. А когда знаешь, что твоя жизнь стала измеряться не в десятках лет, а в часах. Что тогда? Когда знаешь о приходе смерти, но ничего нельзя сделать, чтобы предотвратить ее, – это страшно. Это сводит с ума. Что-то подобное, очевидно, происходило сейчас со мной. Впереди меня ждала тьма. Я знал это. Какой она будет? Не хочу знать! Хочу жить! Я терял над собой контроль. Реальность ускользала. Попытался вырваться, хватаясь за мысли, как за соломинки. Но сознание, не удержавшись, провалилось в хаос, и только на самой грани восприятия проскакивали мысли, острые как иголки: «Жить! Хочу жить!»
Хотелось взвыть и бежать отсюда прочь, лишь бы не видеть этих холодных каменных стен, этого жалкого тусклого света. Солнце! Хочу увидеть солнце! Это было не желание, а нечто большее, нечто, раскаленной иглой прожигающее мое сознание насквозь. Внезапно за моей спиной в стене образовалась пустота и в глаза ударил яркий свет.
Глава 20
Я словно находился в двух местах сразу. Мыслями – в темноте подземелья, рядом с крысами-мутантами, а всем своим физическим существом – под палящим солнцем, среди непонятных развалин.
«Это неправильно! Я сошел с ума! Как настоящие!»
Последнее относилось к небу и солнцу. От этой, казалось бы, обычной картины меня заколотило самым натуральным образом, несмотря на палящие лучи полуденного солнца. Зеленый лес. Синь неба. Оранжевый апельсин солнца. И развалины, посреди которых я лежу. Картина была проста и ясна, но насколько она реальна? Разум, привыкший опираться на логику и факты, сбоил, разрываясь между истинной действительностью, находящейся глубоко под землей, во тьме, и окружающей реальностью. Я не специалист в области человеческой психики, ничего не знаю о галлюцинациях, замещающих реальность в сознании больного, зато я исследователь-практик, поэтому решил пойти путем эксперимента. До этого я неподвижно лежал на спине, боясь пошевелиться, а затем опираясь на руки. Окружающая меня картина не исказилась, чего я боялся в глубине души, а осталась такой же, как и была. Взяв камень в руку, сжал его в кулаке. Рука, пусть и через перчатку, чувствовала грубую шероховатость и острые углы сколов. Некоторое время смотрел на него, потом отбросил. Услышал перестук перекатывающегося по плитам камня. Резко повернулся и взглянул на солнце. Тут же отвел глаза. Смахнул слезы. Это была реальность! Несколько минут растерянно крутил головой в надежде получить хоть какое-то объяснение происшедшему, но увы!
«Что случилось, черт возьми?! Я хочу знать! Что произошло?! Я хочу знать!»
То, что со мной сейчас происходило, было ближе к детской истерике, чем к серьезному осознанию случившегося, но мое состояние продолжалось недолго, до тех пор, пока я в исступлении не ударил кулаком по куску стены, лежавшему передо мной. Острая боль пронзила руку, сдернув мутную пелену сомнений с моего все еще не решающегося принять эту реальность сознания.
– Я буду жить!
Слова, сами собой сорвавшиеся с губ, стали для меня своеобразным толчком. Вскочив на ноги, я прошелся между развалинами, наслаждаясь каждым своим движением, радуясь каждому шагу. Потрогал кусок стены, после чего сорвал травинку. Покрутил ее в руках, отбросил. Я наслаждался простором, солнцем и подаренной мне жизнью, как маленький ребенок, переполненный беспричинной детской радостью. Прошло немного времени, и головокружительная радость пошла на спад. Сразу же возник вопрос: как я оказался на поверхности? Я исчез там, после чего оказался здесь. Нашел дверь, соединяющую две точки пространства, и открыл ее. Но откуда у меня ключ? Ведь человек на это физически не способен. Тогда… чудо? Попытки объяснить то, что случилось, увязать с логикой проваливались одна за другой. Радость постепенно переросла в досаду. Муки продолжались до тех пор, пока я не почувствовал, что плавлюсь от жары, стоя на самом солнцепеке. Пересев в тень, падающую от разрушенной стены, вытер пот со лба. Некоторое время смотрел на зеленую стену тропического леса, раскинувшегося в ста метрах от меня, потом обреченно спросил сам себя:
– Значит, чудо?!
И вдруг неожиданно услышал:
– Не понимаю.
Голос был тихий, совершенно бесцветный, лишенный малейшего оттенка, и шел словно ниоткуда. Я замер от неожиданности. Испуга не было, как и удивления. Одно чудо произошло, почему же не произойти второму?
«Значит, еще одно чудо?» – закинув вопрос-удочку, я тут же прислушался к себе. Откликнется голос или нет? Но ответа не было.
«Показалось? Эй! Ты… где?»
«Не… объясню. Трудно», – слова отдались слабым эхом где-то в голове.
«Трудно, говоришь? А кому сейчас легко?»
Подождал немного и, хотя ответа не получил, не сильно расстроился. Я чувствовал себя как гончая, взявшая след. Интуиция подсказывала, что мой переход и этот голос связаны между собой, а значит, можно будет получить объяснение случившемуся. Не тратя времени даром, начал свой допрос:
– Как я оказался здесь? Понимаешь? Как попал сюда? Из одного места в другое.
Я исходил из того, что если мое перемещение не чудо, то его вполне можно отнести к одному из неизвестных умений человека, лежавших до поры до времени в стороне от протоптанных путей человеческого сознания. Ответ невидимки больше походил на набор слов: «Портал… Разум… Перемещение… Прокол… Пространство».
Я всегда гордился способностью посмотреть на проблему со стороны, когда она предстает совсем в другом свете, когда она, словно раковина, приоткрывшая свои створки, позволяет полюбоваться на жемчужину. Сейчас эта способность мне пригодилась, как никогда. Мозг заработал в рабочем ритме, вычленяя отдельные слова и придавая им смысл. Портал – перемещение – прокол пространства.
«Неужели он говорит о телепортации? Не может быть! А почему нет? Факт налицо. Выходит, мечта человечества сбылась? Это же какие возможности… Не об этом думаешь, Сакс. Принимаем за рабочий вариант! Теперь перейдем к слову „разум“. Что получается? С помощью своего мозга я сумел проколоть пространство… и очутился здесь. Все в тон! Непонятно только, почему я оказался именно здесь, а не в другом месте? Но об этом позже. Главное другое – как у меня это получилось? С помощью… этого… невидимки? А он сам откуда? И вообще, кто он?!»
– Кто ты? И почему ты оказался здесь? – немного подумав, добавил я почему-то вслух. – Во мне.
«Я… разум. Другой. Чужак. Посланник. Гонец. Странник».
«Разум здесь, а где тело?»
«Странник».
«Что ты заладил: странник, странник. Я и так понял, что ты путешествуешь. Зачем ты здесь? Как исследователь? Ты ученый?»
«Не понимаю».
«Здорово! Он не понимает. Так какого черта ты пошел на контакт, не изучив нашего языка? Может, ты потерпел крушение?»
«Не понимаю».
«Хорошо, вернемся к вопросу о перемещении. Я сам сюда… попал… переместился? Или ты меня перенес?»
В ожидании ответа я замер.
«Нет. Ты… сам… портал. Открывать… вход».
– Я могу перемещаться в пространстве? Сам?! Здорово! – это я уже произнес вслух, в пылу восторга. – Класс!
Я вскочил, затем снова сел. Снова вскочил. Мне трудно было контролировать себя, во мне, казалось, ликовала каждая клеточка моего тела. Прошло несколько минут, прежде чем я сумел взять себя в руки.