Странник

Вельтман Александр Фомич

CIII

Как тяжко, грустно мне! но пустьТомит меня души усталость!То о прошедшем счастье грусть,То к сердцу собственному жалость:Дитя больное, няню ждет,Об колыбель устало стукать,А няня милая нейдетЕго лелеять и баюкать!

Ах няня, няня, ласковая няня сердца! что бы было с ним без тебя? ты божество его!… В нем твой храм и жертвенники твои!… Добрая, милая кормилица! не отходи от него!

CIV

Я в тяжких думах утонул,Далеко все, что сердцу мило!Сатурн [174] , мне кажется, заснул,А время

крылья опустило.Но я и сам хочу заснуть,Еще везде я быть успею;Теперь, как ворон Прометею,Тоска мою терзает грудь!Заснул. Но вот что очень странно.Мне вдруг приснилось, будто я,Как злой прелюбодей судья,Ищу, где моется Сусанна [175] .

174

Сатурн – древнеримский бог посевов, отождествлялся с Кроном. Имя бога связывалось с легендой о золотом веке – периоде повсеместного изобилия, равенства и вечного мира.

175

Сусанна. – В Библии (Дан. ХШ) – красавица, жена Иоакима, оклеветанная старейшинами: они заявили, будто она нарушила супружескую верность. Царь Даниил оправдал ее и спас от смерти.

Подобный сон действительно был бы странен. Что за мысль? откуда такая идея? Но он был следствием очень обыкновенной случайности. Я сидел и заснул близ купальни; верно шум от плескания воды и звуки нежного голоса навели его па мое воображение.

CV

Скоро очнулся я, вскочил и скорыми шагами пустился домой. Дома я заметил развернутую карту Бессарабии и вспомнил, что меня ожидают на Пруте. Быстро перелетел я туда, как звук слова от говорящего к внимающему, и потом медленно, как будто шагом, ехал я рекой, своротил направо, долиной к с. Лапушне, и потом чрез Чючюлени прибыл в с. Лозово. Оно все в садах между крутыми горами, покрытыми густым лесом. Я не знаю отчего, но после долгого пути приезжаешь в подобные места с таким же удовольствием, как домой. Остановясь подле одной касы [176] , я вошел в нее. Как опрятно! Стены белы, как снег; против дверей на развешанных по стене обоях иконы, убранные цветами; полки и перекладины унизаны большими яблоками и чем-то вроде маленьких тыкв, похожих на звезды. Под образами, во всю стену, широкий, мягкий диван; перед ним чистенький столик; подле стен, на диване, сундуки с приданым дочерей хозяйских и разноцветные ковры их работы.

176

дом (молд.).

CVI

Покуда готовили мне обед и жарили куропатку и вальдшнепа, которых я убил дорогой, я рассматривал живопись и значение икон. Вдруг заткнутая за обои бумага обратила на себя мое внимание. Писано по-русски; однообразное окончание рифм как будто осветилось. – Ба, стихи! – вскричал я, и давай читать:

CVII

В Молдавии, в одной деревне,Я заболел. Правдивый богНаслал недуг, я изнемогИ высох, как покойник древний.Денщик мой знал, что я как тень,А без меня смирна нагайка,И потому и ночь, и деньНе просыпался. Лишь хозяйка,Все целомудрие храня,Ходила около меня.И часто слушал я от скукиНескромные слова Марюки,Интрижки давние ееВниманье тешили мое. «У нас здесь полк стоял пехотный(Она всегда твердила мне),Меня любил фельдфебель ротный,И выписал он на стенеМеня на джоке… погляди-ка!Он говорил: «Вот это я,Вот Марвелица-мититика [177] ,Любезная душа моя!»Уж кажется прошло два года:Парентий [178] нас благословил;И вот до самого походаСо мной Илья Евсеич жил.Его ль не буду вспоминать я?Он сшил мне ситцевых два платья!Я много слез по нем лила,И с горя я бы умерла,Но думала: не будет к нам уж!И с полгода как вышла замуж.Мне молдаванская земляСкучна:

хоть здешняя я родом,Но вылита я в москаляПоручика, который с взводомВ деревне нашей с год стоялИ матушке моей сто левов [179] Да перстень с светлым камнем дал…

177

маленькая, малышка (молд.).

178

Священник (молд.).

179

Лев – денежная единица, имевшая хождение на Балканах.

CVIII

Здесь чтение поэмы прервала вошедшая женщина.

– Марьелица!

– Что? – вдруг отозвалась она.

– Илья Евсеич кланяется тебе!

Закраснелась, скрылась Марьелица, и след простыл.

После обеда я продолжал читать найденную поэму… Вероятно, вы также хотите знать продолжение и конец ее, но могу ли я печатать чужое произведение? Согласитесь сами.

Ввечеру Марьелица показалась опять. Долго она искала что-то по всей комнате; кажется, желание знать о здоровье Ильи Евсеича беспокоило ее, но я притворился спящим, а вскоре и вправду заснул.

День XV

CIX

Лет в 50 я гораздо подробнее буду рассказывать или описывать походы свои. После курьерских, поездив на долгих [180] , я посвящу себя жизни постоянной, подражая природе, в которой постоянно все, кроме природы и людей, исключая из числа последних всех милых женщин, известных мне и читателям.

СХ

Это последняя талия, которую я мечу для первого тома моего путешествия; она решит, кто останется в проигрыше – я или читатель.

180

…поездив на долгих… – т. е. в экипажах без перекладных. Поездка продолжалась медленно, так как лошадей не подгоняли, чтобы они не выдохлись быстро.

Проигрыш более всего заводит в игру; например, если у автора книги сорвут несколько тысяч экземпляров, то он рад заложить новый банк, а решительный книгопродавец поставит ва-банк.

CXI

Но я заговорился. Уже несколько дней, как манифест, объявляющий войну султану, обнародован. Из Лозова взор мой опять переносится в Тульчин. Между тем вьюки готовятся к походу, почтовая повозка у крыльца. Прощайте, милые мои! молитесь за меня! когда, когда опять увидимся мы? Прощайте! Но еще должно выслушать молебен. Кончен! крест поцелован, святая вода окропила, прощайте!

Таким образом простился я с Тульчпном 20 апреля 1828 года; 22 был уже в Кишиневе, а 25 переправился с войсками чрез р. Прут при местечке Фальчи.

В походных записках офицера м. Фальчи произведено в крепость 3 разряда.

По мне пусть будет Фальча крепостьБез стен, без бруствера, без рвов:В подобном смысле я готовЗа правду принимать нелепость.

СХІІ

Здесь конец первой части путешествия! – вскричал я и ударил кулаком по столу. Все, что было на нем, полетело на пол, чернилица привскочила, чернилы брызнули, и черная капля потопила Яссы [181] .

181

Яссы – в 1820-х годах главный город в господарстве Запрутской Молдавии (Молдовы), резиденция господаря и греческого митрополита.

СХІІІ

Если б человеку при создании вселенной дан был произвол избрать в ней жилище себе, до сих пор носился бы он в нерешительности, как эфир между мирами. Так и я теперь не знаю, на чем остановиться…

CXIV

Дай крылья, сын Цитереиды [182] ,Дай крылья мне, я полечу!На райских берегах ТавридыЯ встретить светлый день хочу.Усталый путник, там я сброшуПечалей тягостную ношу!

182

Киферея (Цитерея) – одно из прозвищ Афродиты. Имеется в виду ее сын Эрот. Вельтман обращается к богу любви с просьбой снабдить его крыльями, чтобы улететь на берега Крыма (Тавриды), где его должна поджидать Е. П. Исупова.