Странники
Шрифт:
Кондор изменял последствия убийственной тактики Рушера, нейтрализуя по возможности его решения. Одной рукой он виртуозно штопал, подправлял повреждённое пространство, разворачивал комки флуктуаций, одновременно отводя в смежные измерения излишки энергии, обильно расточаемой Рушером. Второй рукой он совершал сложные манипуляции подмены реального видимым. Он выводил из области удара солнца с населёнными планетами, быстро переключая локалы.
Решения Кондора превосходили скоростью мыслительные операции Рушера, потому что Кондору доступно было то, чем не
Операторы переглянулись и продолжали работать так же молча. Их подопечные громили галактику, выясняя свои претензии и ища ответы на свои вопросы. Кто первый отстреляет Силы? От этого зависело решение огромной, настоящей задачи, принудить к участию в которой Кийана никто не мог - на этом кончались возможности операторов и полномочия Джамуэнтх. Её сейчас тут не было, она отправилась латать картину событий в другое место.
Двоих операторов на такую работу едва хватало, оба работали на грани возможностей.
Нельзя позволить Авелию сдаться, он не должен капитулировать перед Кийаном, он должен ПРОИГРАТЬ!
Пакет команд во мгновение ока пересёк половину Вселенной и подменил собой не самую удачную комбинацию данных Валентая.
Рушеру влетело так, что он заорал: его плазменное тело, концентрация чёрного огня, замигало, заискрило, меняя полярность энергетических полей, что для ифрита равносильно острой боли. Он скрутил руками хлыст Силы и послал противнику.
Кондор в момент уменьшил интенсивность, поставил заграждение, переменил знак Силы и пространственным тоннелем отвёл излишек в Накопитель.
– Ну что, Кийан, силёнок не хватает?
– презрительно спросил Уилл.
– Ты под защитой моего дворца, - буркнул Рушер, - так нечестно.
– Моего, Кийан, моего, - насмешливо поправил его Валентай.
– Ты трус, Авелий!
– гневно воскликнул Рушер, - Иди сюда и прими бой, как мужик!
– Мне мама не советовала покидать дворец, - с довольным смехом ответил Валентай, посылая ещё раз тот удачный удар, который достал Рушера.
Эдна чуть подправила выпад. Игра затягивается, парни зря хлыщут Силу. Нужны какие-то другие коррективы. Ах, как не хватает двух других Операторов! Чем они заняты, где время проводят!
На Острове Неудачников глубокая ночь, прекрасная, как всё здесь. Чудесные сны должны видеть островитяне в своих лёгких хижинах, крытых большими пальмовыми листьями и продуваемых морским ветром. Беспечна и легка тут жизнь - не надо зоботиться о пище, одежде, жилье. Всё к услугам отдыхающих. Так отчего столь тревожен их сон и почему так часто они лежат на своих ложах, тоскливо глядя на восток и ожидая пришествия утра? И лишь на
Хотя нет, не все подвержены этим ночным кошмарам. Вон ослу явно снится что-то интересное: он дрыгает копытцами, похрапывает, хлопает себя хвостом и почему-то пытается совсем не по-ослиному свернуться клубком. Что это с ним, а?
А вот Рики - спит, малыш. Такой забавный, с плюшевым мишкой в обнимку. Чмокает губами. Наверно, снится шоколадка.
А вот его отец - вот кому ночами снятся страхи, и он часто шепчет: нет, не надо, не ходи туда. Какой кошмар его одолевает ночью? Но сегодня его сон спокоен, и полные его губы даже чуть подрагивают в улыбке. Заннату снится удивительное.
Он видит себя на планете Скарсида. Здесь чудная, нескончаемая ночь, наполненная благоуханием цветов люлярвы, спелым запахом сливочных яиц и крепким амбре навоза кукумачей и ворукачей, которые, как известно, пасутся парами.
Заннат идёт, пробираясь сквозь густую траву, доходящую до колена. Он видит в темноте, как кот. Там, за полями мясных и сливочных яиц, возвышаются громады жилых холмов с их мощными деревьями-домами. Здесь всегда ночь, и она делится на время спящих и бодрствующих. Это долгая ночь Скарсиды.
Дойдя до холма, он ждёт окрика стражей, но никто не позвал его и не спросил: что он делает здесь, на планете квазикотов. И он идёт дальше, взбирается по склону и проходит под громадными деревьями. Здесь тихо, потому что время спящих. Вот дерево, с которого свисает верёвочная лестница - это жилище Инги, покинутое ею. Больше на Скарсиде не ждут врагов, и поэтому нет необходимости в охране. Всё спокойно в городе, вон даже лестницу не убирают.
Сам не зная зачем, он берётся рукой за гладкие перекладины-ступеньки и начинает подъём. Минует первый ярус, где у Инги было дупло с запасами. Поднимается на второй, где ветвь-гостиная с большим гнездом, устроенным в развилке. Сверху всё так же свисает посуда: большой тыквенный кувшин с молоком мумуровы, свежий хлебный заяц в листьях, баночка с джувачным джемом.
В гнезде целая куча народу - молодые коты, и малые котята. Чего они не спят? Сидят плотно, с бутербродами в руках и мисочками молока. Но одно место тут свободно - как раз от входа. Вот Заннат осторожно пробирается, чувствуя, как коты слегка отодвигаются, чтобы его большое тело могло втичнуться в узкий промежуток. Ему вручают кусок хлебного зайца с хорошим, толстым слоем густого, свежего джувачного джема и наливают молока в тыковку.
– У вас поминки?
– спрашивает он.
– Нет, что ты!
– отвечают, - У нас ночь встречи Максюты Мудрого.
– О, это хорошо, - соглашается он с таким прекрасным обычаем и откусывает бутерброд с джемом, запивая его глотком чудесного мумуровьего молока. Ох, как же он соскучился по мумурове!
– Привет, Максюта!
– говорят ему квазикоты и тоже закусывают и выпивают.
– Привет, Валёк!
– говорит он ветерану с повязкой на глазу и драными ушами.
– Как прошёл поход на Псякерню?
– Хорошо прошёл, - кивает Валёк, - мы победили.
– Приходи к нам, Максюта!
– хором промяукали молодые коты.