Страшная сказка о сером волке
Шрифт:
Естественно, скрытое иллюзией тело они не могли видеть, не подозревая о причине моих мук. Я попыталась улыбнуться в ответ, но мое лицо скорее всего свело судорогой, а не улыбкой.
— Это твой друг пахнет. — Прохрипела, отворачиваясь. Конечно, звериное обоняние подскажет волку о моей лжи, но что еще я могу ему ответить?..
— Ты не просто знахарка, — вновь не вовремя встрял проклятущий Темный. — Ты истинный маг жизни, твои глаза сияют. И я чувствую сильный свет в тебе…
— Тогда может быть, вы с друзьями отойдете подальше, чтобы моему свету не приходилось сдерживать вашу тьму? — разгневалась я — собственная
— Мы… — заносчиво начал возражать колдун, но был оборван на полуслове.
— Отойдите! — Произнес совершенно нейтральным тоном оборотень, что заботился о выздоровлении своего альфы, но Темные среагировали сразу. Словно им рыкнули с угрозой.
А я переместила ладони на раненый мужской бок. И все началось снова: заструилось, вытекая наружу серебро, принося с собой адскую боль и ощущение горящей плоти. Снова и снова оттирая руки, я уже едва ли чувствовала их, давая себе всего мгновение на восстановление.
Разум умолял прекратить эту пытку, но душа странным образом болела за этого мужчину. Больше всего я жаждала вытянуть из него все серебро: пусть он выживет! Просто выживет и продолжит источать этот невероятный запах, сейчас сильно смешанный с ароматом крови и жженого мяса.
Тот момент, когда в ответ на мою магию, оттягивающую источник страдания больного, не окатило новым приступом боли и ожогом, я чуть не пропустила. Так измучилась, что плохо соображала.
Но… осознание медленно пришло — я справилась!
Сил едва ли осталось даже на улыбку. Неимоверным волевым усилием заставила себя собраться и зарастить его раны. А затем… Положила голову ему на грудь, прижалась всем телом, обессиленно обмякнув, и слушала с радостью ставший чистым и сильным стук его большого сердца.
И именно в этот момент оборотень распахнул глаза. Все еще пребывая в забытье, открыл мутные глаза, посмотрел прямо на меня, затем обхватил мою голову рукой и едва различимо выдохнул:
— Ну здравствуй, единственная.
Луна щедро заливала все светом, он забрался даже сюда, разогнав ночные тени. Теперь лицо альфы было видно в мельчайших подробностях.
— Он бредит? — удивленно рыкнул волк рядом.
Но ответить ему никто не успел, раненный резко, откуда только силы взялись, притянул меня к себе, и уже в следующий миг впился мне клыками в нежное местечко между плечом и шеей!
— Что он делает? — краем уха услышала я в последний момент.
Меня прошила боль, но не обжигающая как недавно, а странно приятная. Это шокировало настолько, что я безропотно замерев, вслушивалась в собственные ощущения. Губы оборотня почти ласкали кожу на моей шее, вызывая загадочный отклик моей волчицы. Ее словно обухом ударили по затылку или опоили чем-то приворотным?.. С чего еще ей так смиренно воспринимать чужие клыки, впившиеся в тело. Я впервые ощутила ее желание проявить себя, забрать полный контроль над нашим телом себе. Обернуться! И именно это меня напугало до звездочек в глазах. А не потеря крови или укус волка (чего в бреду не случится!).
Я с помощью склонившегося ко мне разговорчивого оборотня вырвалась из захвата, инстинктивно залечила раны на шее. И отползла в сторону, прихватив рефлекторно и свой мешок. Альфа, обессиленный своим конвульсивным движением, в бессознательном состоянии так и лежал на земле. Вот только дыхание
Темный уже открыл рот, наверняка, намереваясь сказать что-то громкое и язвительное, что снова сделает меня эпицентром внимания. Но… оборотень оборвал его, с суровым видом качнув головой. И качнул мне: беги!
Второго разрешения я ждать не стала — вскочила на ноги и, не думая об иллюзии, рванула в темноту леса. Прочь от проклятой поляны и странного, непонятного желания вновь коснуться лежащего под деревом громадного мужчины, настоящего зверя, оборотня.
Меня никто не преследовал — уговор чужаки сдержали. Слава всем Богам, когда забрезжил свет, я стучалась в ворота ставшего родным города. Заспанный Муршик, увидев меня, напрягся, сощурив глаза, спросил:
— Что-то случилось, госпожа Лари? На вас напали? Или…
— В волчью ловушку попала, по глупости, — я оперлась ладонью в тесаные доски городских ворот, переводя дух.
Стражник успокоился и теперь смотрел сочувствующе.
— А я смотрю вы вся в крови, в лесу надо быть осторожнее, госпожа. Сами знаете, последние годы зверья расплодилось, и двуногие хищники добавились, охотникам приходится нелегко. Вот и роют ямы…
Я выпрямилась, тщательно сохраняя вид замученной усталой старушки, а сама дико мучилась страхом. Пока бежала, думала лишь о том, как бы укрыться за безопасными стенами города. О том, чтобы рассказать охране о присутствии в лесу чужестранцев (считай врагов) даже мысли не возникло. Но вот сейчас, стоя у казарм, добропорядочная горожанка, которой я себя до сего дня считала, обязана была бы доложить, поднять набатом народ, а я… молчала.
Молчала, потому что боялась и за себя, и за тех незнакомцев. В которых из арбалетов стреляли, специально созданных, чтобы убить наверняка, а не просто ранить. И я верила словам колдунов, что они посланцы своих народов. Уж больно ситуация была, не располагающая к вранью.
«Кто я такая для них? Считай труп, чтобы врать мне?! Сочинять небылицы»
А еще шея горела, там, где впились в нее клыки раненного оборотня, мешая думать. Мне казалось, даже в предрассветных сумерках любому будет заметна эта своеобразная метка. Прямое указание на то, что я совсем недавно виделась с настоящими оборотнями! А это означает одно: меня легко занесут в доносчики или перебежчики. Или еще чего похуже. Например — ведьмы!
Ладони опалило воспоминанием о жидком серебре, в душе крепла уверенность: костер на площади еще горячее.
— Повезло, что в яму кольев не натыкали, видно лень было, — хрипло усмехнулась я, похлопав по предплечью стражника и направляясь в сторону своего дома. — Да повезло, что не глубокая яма, а то готовая могила для такой старухи, как я, вышла бы. Не пришлось бы соседям на гроб деревянный тратиться, да на похороны… А так, выкарабкалась каким-то чудом.
— Не переживайте, госпожа Лари, случись что, вас мы по-людски да с честью похороним. Много вы хорошего всем сделали.