Страшно Упрямый
Шрифт:
Удивительно, но факт.
Такой женщины как Настя, кавказец отродясь не видал, потому и бегает за ней ошалело. Видать, в постели Настя показала себя такой знойной шельмой, что впечатленный ее умениями кавказец не может забыть ее, и это длится на протяжении полугода.
Никаких чувств у Насти к тому кавказцу не теплилось, кроме сугубо негативных. Имени его она не знала и знать не хотела. Лишь прозвала его «Страшно Упрямым», для своего же удобства. Или чтобы я не знала его имени.
Я слушала Настю внимательно, взахлеб, не перебивая, порой не веря ее фантастическим речам. Я и представить не могла, что в невзрачную коротышку Настю, которую еще со школы прозвали «Ни рыба, ни мясо», способен кто-то так безумно втюриться.
Наверное, я очень многое не знаю о своей близкой подруге и ее интимных возможностях… И, подозреваю, кое-чему у нее все же стоит поучиться…
— Говорила ж тебе, не ходи к тому выпендрежнику на день рождения… — причитала я, спускаясь с трапа и все еще находясь под впечатлением от Настиного рассказа. — А ты не послушала и поперлась. К тому же без меня.
— Ты ж сразу провещала — ноги твоей там не будет. — виновато жала плечами пристыженная Настя, шагая рядом со мной и озираясь по сторонам. — А я как бы пообещала …
— Накачал он тебя наркотой какой-то, вот ты и полезла на того кавказца, как оголодавшая самка богомола. Лучше бы не ходила туда вообще. И не было бы всего этого. А он, этот «Страшно Упрямый» твой, совсем не нравится тебе? Ни капельки?
— Совсем, Маш.
Настя опустила глаза и так скривилась, будто жирная жаба только что прыгнула к ней руки и в тот же миг нагадила.
— По пьяни нормальный был. Вроде. Раз я его выцепила из всех присутствующих, то значит нормальный, как считаю. Но на трезвую… Ох, Маш. Как бы тебе описать, чтоб понятней было… Он такой… Такой… Длинный как шпала. Брови сросшиеся. А на лице выражение такое, как будто весь мир ему в кепку насрал. И так постоянно. У него одна и та же эмоция все полгода, прикинь. И к тому же он вечно молчит. И пялится так на меня, пялится… Сверлит глазищами своими… Как маньячелло арбузерный…
— Какой-какой маньячелло?
— Абъюзерный. Абъюзер. Знаешь кто такой?
— Ну знаю.
— Ну вот. Я их арбузерами называю. Так веселее.
— Ясненько. Слушай, Настен… Я тут вот о чем думаю… Ты сейчас прям Махмуда описала, честно…
Поглядев на меня мельком, Настя скривилась, недоумевая, о ком ведется речь.
— Ну Махмуд. — недоумевала я в ответ, почему у Насти память как у рыбки. — Блин, который помог мне…
— А-а… Все, поняла, поняла. — покивала она нехотя, показывая, что тема про моего спасителя изрядно достала ее за сегодняшний день. — И че? Сильно похож?
— Он тоже как шпала и морда у него кирпичом. — рассмеялась я, как и сама Настя, не веря в столь очевидные совпадения.
— О Боже… Он не один такой в своем роде… — Настя крайне презренно цокнула и отвела взгляд.
— А прикинь один? Прикинь, если окажется, что твой «Страшно Упрямый» и есть Махмуд? — подколола я Настю дабы снова увидеть ее потешную реакцию. — Кстати, Махмуд приходил ко мне утром. Вернул телефон и документы. Они были у него все это время. И писал мне он. Так что поводов для паники нет.
Опешив от услышанного раз за разом, Настя и вовсе затихла. Шла себе молча, что-то свое надумывая.
Я не стала посвящать Настю в историю про слежку за моей квартирой, и зачем Махмуд приходил ко мне в принципе. Пусть побудет в неведении немного. Равно как не стала озвучивать догадки насчёт того, что увижу сегодня не только маму Бейрута, но и его самого. По крайней мере, я очень надеялась, что увижу его не на его же похоронах. Хоть и не исключала, что Махмуд мог промолчать не в знак согласия, когда я спросила о Бейруте. А в знак минуты молчания.
— Мне кажется, что эта поездка изменит мою жизнь, Насть. — с жадностью вдыхая заморский воздух, такой влажный, морской, мечтательно воспроизвела я. — Я уверена, что не зря здесь. Здесь мое место. Здесь моя судьба.
Глава 10
Стараясь не оглядываться на фривольные свисты и неприятно пригласительные выкрики местных торгашей, обращенные в нашу сторону, равно как и стараясь не поднимать головы вообще, когда приходилось проходить мимо мужчин, я быстро шагала по узким улицам городка Бейрут в поисках магазинов, где продаются вещи поскромнее, чем мои.
Мне было неловко разгуливать в привычной одежде и без головного убора. Практически везде, в кафе, у магазинов, на улице, попадались на глаза традиционно для арабской страны разодетые женщины, которые смотрели на нас как-то недобро. Словно мы с Настей инопланетяне, прибывшие захватить их планету.
— Насть, может в платки укутаемся? Ну чтоб так не глазели на нас…
— А мы что, бабушки с тобой? Нафиг нам платки сдались?
Насте же было глубоко по барабану на изобилие внимания к нашим персонам в обтягивающих спортивных штанах и коротких куртках нараспашку. Она шагала уверенно, с улыбкой, оглядываясь и реагируя на всех и вся вокруг. Мне б хоть чуточку ее уверенности.
— Но это восточная страна же… Как-то стыдно в трениках перед арабами щеголять, ну… — все пыталась я ее убедить.
— Ну пялятся. И ничего. Пусть пялятся на здоровье. Пусть стыдно будет не нам, а им. Знала б, что тут такая теплынь, я бы в шортах до середины жопы прошлась!
— Ну это слишком… Все ж арабы…
— Ты арабов боишься, что ли? Они же безобидные. Мы в Бейруте, а не в Исламабаде и не в Иране, Мань. Здесь все одеваются во что хотят. И здесь полно христиан, между прочим. Да и вообще… Арабов бояться, в Дубай не ходить. Знаешь такую поговорку?
— И все ж мне неудобно, когда все кругом смотрят. Насть. А вон такси. Подойдем? Может это довезет? — жестом указав на машину с соответствующей надписью «такси» на стекле, предложила я с надеждой.
— Да не. — снова забраковала Настя очередного зазывавшего нас улыбчивого водителя. — Колдун это. Обдерет как липку. Арабы они такие, дурят как дышат. Нам надо впоймать официальное такси, чтоб не остаться без денег. Пошли искать дальше. Кто ищет тот всегда найдет.
— Ну пошли… Если настаиваешь…