Страшные сказки братьев Гримм: настоящие и неадаптированные
Шрифт:
Под вечер, когда уже пора было домой идти, он спросил ее:
– Козочка, сыта ли ты?
И козочка отвечала:
Я так теперь сыта-сыта,Что не могу съесть ни листа!..Мэ-э!– Ну так пойдем домой, – сказал молодец, ухватил ее за веревочку, привел в хлев и привязал ее там.
– Ну что, – спросил старый портной, – наелась ли козочка досыта?
– О да! Она так сыта, что не может съесть ни листа.
Однако же отец захотел сам в этом удостовериться,
– Козочка, сыта ли ты?
И козочка отвечала:
С чего могу я быть сыта?Не съела в день я ни листа!..Мэ-э!– Что я слышу? – воскликнул портной, взбежал наверх и сказал сыну: – Ах ты, лжец! Говорил, что коза сыта, а сам заставляешь ее голодать? – И в страшном гневе сорвал аршин со стены, стал им бить сына и прогнал его из дому.
На другой день очередь дошла до другого сына, и тот выискал у садового забора такое местечко, где росла только отличная трава, и коза всю ее съела.
Под вечер, когда он хотел вернуться домой, он спросил:
– Козочка, сыта ли ты?
И козочка отвечала:
Я так теперь сыта-сыта,Что не могу съесть ни листа!..Мэ-э!– Ну так пойдем домой, – сказал молодец, привел ее домой и привязал крепко-накрепко в стойле.
– Ну, – спросил старый портной, – довольно ли было корму у козочки?
– О-о! – сказал сын. – Да она так сыта, что не съесть ей ни листа.
Но отец решил убедиться сам, пошел в хлев и спросил:
– Козочка, сыта ли ты?
Козочка отвечала:
С чего могу я быть сыта?Не съела в день я ни листа!..Мэ-э!– Ах ты, злодей, ах, бездельник! – вскричал портной. – Этакую славную скотинку да голодом морить! – Взбежал наверх за аршином да и выгнал второго сына из дому.
Пришла очередь третьего сына. Тот задумал выполнить свое дело как можно лучше, выискал кустарничек с густой листвой и дал козочке вдоволь наесться листвы.
Вечерком, собираясь домой, он спросил у козочки:
– Козочка, сыта ли ты?
Козочка отвечала:
Я так теперь сыта-сыта,Что не могу съесть ни листа!..Мэ-э!– Ну, так пойдем домой, – сказал молодец, привел ее в хлев и привязал накрепко.
– Ну, – спросил портной, – наелась ли коза досыта?
– О, – отвечал сын, – так-то она сыта, что не съесть ей ни листа.
Не поверил портной сыну, пошел вниз, в хлев, и спросил:
– Козочка, сыта ли ты?
Злая тварь отвечала:
С чего могу я быть сыта?Не съела в день я ни листа!..Мэ-э!– Ах ты, лживое отродье! – воскликнул портной. – Один другого
Вот и остался старый портной один-одинешенек со своей козой. На другое утро сошел он в хлев, стал ласкать козочку и сказал:
– Ну пойдем, дорогая моя животинка, я сам сведу тебя на пастбище.
И повел ее на веревке к зеленым изгородям, и стал кормить теми травами, которые особенно любимы козами.
– Тут ты можешь напитаться сколько твоей душеньке угодно! – сказал он козочке и оставил ее пастись до самого вечера.
А вечером спросил:
– Козочка, сыта ли ты?
Она ответила:
Я так теперь сыта-сыта,Что не могу съесть ни листа!..Мэ-э!– Ну так пойдем домой, – сказал портной, свел ее в хлев и привязал накрепко. Уходя из хлева, он еще раз обернулся и сказал: – Ну, сыта ли ты теперь?
Но коза и с ним так же поступила, как с сыновьями его, и отвечала:
С чего могу я быть сыта?Не съела в день я ни листа!..Мэ-э!Услышав это, портной обомлел: он понял, что совершенно напрасно прогнал от себя своих троих сыновей.
– Погоди ужо, – воскликнул он, – неблагодарная тварь! Прогнать тебя мало! Я на тебе такую отметину поставлю, что ты честным портным не посмеешь и на глаза показаться!
Мигом слетал он наверх, принес свою бритву, намылил козе всю голову и выбрил ее глаже ладони. А так как аршином бить ее было бы слишком много для нее чести, то он принес простую плеть и так нахлестал козу, что та пустилась от него большими прыжками.
Портной, очутившись один-одинешенек в своем доме, крепко загрустил и охотно бы вернул к себе своих сыновей, но никто не знал, куда они подевались.
Старший поступил в учение к столяру, был в учении старателен и послушен, и, когда время ученья миновало, его хозяин подарил ему столик, в котором на вид ничего мудреного не было, и сделан-то он был из самого простого дерева; но у него было одно хорошее свойство… Стоило только его поставить да сказать: «Столик, накройся!» – и тотчас на том столике явится чистенькая скатерка, а на ней и тарелка, и ножик с вилкою, и блюдо с жареным или печеным, да еще сверх того большой стакан красного вина – глазам на усладу, сердцу на радость.
Молодой подмастерье подумал: «Ну, этого столика хватит мне на всю жизнь!» – и пошел себе бродить по свету, нимало не заботясь о том, в какую он попадал гостиницу: хороша ли, дурна ли она была и можно ли было в ней что-нибудь найти или нельзя.
Если вздумается ему, то он и вовсе не зайдет в гостиницу, а где-нибудь в поле, в лесу, на лугу вытащит столик из-за спины, поставит его перед собою и скажет: «Столик, накройся!» – и явится на столик все чего душа желает. Наконец пришло ему в голову, что следует ему вернуться к отцу, что гнев у старика уже прошел и что он охотно примет его снова в дом с такой диковинкой, как этот столик.