Страсть горца (Темный горец)
Шрифт:
Неожиданно державшие ее мужчины исчезли. Нож, приставленный к ее шее, отлетел, и Хло сразу потеряла его из виду среди летающих обломков. Веревки у нее на щиколотках и запястьях лопнули, а кляп резко вырвали изо рта.
Словно издалека до нее донесся голос Дэйгиса – но это был не совсем его голос. В нем звучали десятки голосов, накладываясь друг на друга. Он приказал ей закрыть глаза и сказал, что она не будет ничего видеть и слышать, пока он не позволит. Хло поняла, что он с ней что-то сделал, использовал магию, потому что неожиданно она ослепла и оглохла. Напуганная потерей слуха и зрения,
Это продолжалось целую вечность. Хло не чувствовала ничего, кроме леденящей ласки этого яростного темного ветра.
Хло скорчилась на полу, отказываясь представлять, что сейчас происходит. Отказываясь верить в то, что видела, прежде чем начался ад. Она знала Дэйгиса, и он бы никогда этого не сделал. Даже ради нее. Он был слишком благородным. Он бы никогда не пожертвовал судьбой мира ради ее спасения.
Почему же тогда все указывало на то, что он стал Драгаром?
26
Когда к Хло вернулся слух, ее окружала тишина. Но в отличие от пережитого ею полного безмолвия эта тишина не была абсолютной. Она состояла из множества еле уловимых звуков – слабого гудения ламп дневного света, тихого шума воздуха, выходящего из приборов, которые установили, чтобы уберечь древние тексты. Никогда раньше она так не радовалась простым, успокаивающим звукам. Лишиться возможности видеть и слышать было ужасно.
Но зрение к ней все еще не вернулось, и Хло пережила острый приступ паники, прежде чем поняла, что глаза у нее до сих пор закрыты. Открыв их, она, дрожа, приподнялась с пола и приняла сидячее положение. Ее взгляд метнулся к каменной колонне, но прикованного к ней цепями Дэйгиса там больше не было. Хло лихорадочно осмотрела разгромленную комнату.
Затем еще раз, и еще, и еще.
И покачала головой, отказываясь верить глазам.
Кровь. Целые лужи крови. Ею были забрызганы даже столы, стулья и беспорядочно устилавшие пол книги и бумаги.
Каменная колонна тоже была вся в крови.
И никого, кроме нее, даже трупа. Хло осталась в комнате совершенно одна.
Время – это спутник, который вместе с нами отправляется в путешествие. Оно напоминает нам о необходимости ценить каждый момент, потому что он неповторим. Важно не то, что мы оставим после себя, а то, как мы проживем нашу жизнь.
Жан Люк Пикард, капитан «Энтерпрайз»
27
– Я не хочу, чтобы ты уходила, – повторила Гвен, наверное, в сотый раз. – Хло, пожалуйста, останься с нами.
Хло устало покачала головой. За последние пару недель они с Гвен подружились, и это одновременно радовало и печалило Хло, потому что напоминало ей о том, какой могла бы стать ее жизнь, если бы все сложилось иначе. Она не сомневалась, что они с Дэйгисом поженились бы, остались в Шотландии и купили дом рядом с Гвен и Драстеном. Хло и Гвен были во многом похожи, и со временем Гвен могла бы заменить ей сестру, которой у нее никогда не было.
Какой чудесной была бы такая жизнь! Как бы она хотела жить на Северо-Шотландском нагорье с любимым
Но все пошло чертовски неправильно, и теперь эта мечта никогда не станет реальностью. Даже ее растущая привязанность к замечательной, заботящейся о ней женщине, которая не отходила от нее с той ужасной ночи, причиняла Хло больше боли, чем радости.
– Я оставалась так долго, как могла, Гвен, – сказала Хло, решительно шагая к терминалу.
Они находились в аэропорту, и Хло не терпелось подняться в воздух и улететь прочь от места, которое хранило столько грустных воспоминаний. Хло боялась, что у нее начнется истерика, если она останется здесь еще на какое-то время. Она не могла видеть Драстена. Ей было невыносимо находиться в замке, построенном Дэйгисом.
Без него она больше не могла оставаться в Шотландии.
С той ужасной ночи, когда ее разбудило хлопанье автомобильной двери, прошло две недели. Две недели назад она выбежала за Дэйгисом из замка только затем, чтобы быть схваченной сектантами, которые ждали подходящего момента.
Две недели назад она в слезах сбежала из катакомб и, выбравшись из Белтью Билдинг, позвонила Гвен и Драстену из автомата.
Две недели назад они примчались к ней в Лондон и обыскали каждый дюйм этого проклятого здания.
Когда Гвен и Драстен забрали ее в замок МакКелтаров, потрясение было таким сильным, что Хло не могла говорить. Она лежала в спальне с задернутыми шторами и с трудом замечала их присутствие. Затем, наконец Хло смогла рассказать, что случилось – ту часть, которая была ей известна, – и свернулась в постели, снова и снова мысленно переживая те события, пытаясь понять, что же там произошло на самом деле.
Прекрасно зная, что они никогда не узнают всей правды.
Она была уверена только в одном – Дэйгис погиб.
Две недели Хло жила в состоянии мучительной неопределенности, напряжения и горя… и предательской надежды. Она ведь не виделаего мертвого тела. Так что возможно…
Невозможно.
Две недели ожиданий, молитв, несбывшихся надежд.
И каждый день она видела Гвен и Драстена, что стало для нее худшим наказанием. Драстен прикасался к Гвен руками Дэйгиса. У него было его лицо и его глубокий, чувственный голос.
Но он не был Дэйгисом. Он не принадлежал ей, хоть и был копией брата. Он принадлежал Гвен, и Гвен, в отличие от Хло, была беременна. В этом не было сомнений, потому что несколько дней назад Гвен уговорила ее сделать тест на беременность. По ее словам, если бы он оказался положительным, у Хло появилась бы цель в жизни. Но, к сожалению, ее не ждала радостная новость, которую Гвен получила еще семь месяцев назад.
Результат теста оказался отрицательным.
Как и ее жизнь. Которая теперь не вызывала ничего, кроме отрицания.
– Полагаю, тебе не стоит оставаться одной, – заметила Гвен.
Она попыталась ободряюще улыбнуться, но, судя по реакции Гвен, у нее скорее получился устрашающий оскал.
– Гвен, со мной все будет в порядке. Я не могу больше здесь оставаться. Я не могу видеть… – Она замолчала, не желая причинять подруге боль.
– Я понимаю, – сказала Гвен, поморщившись.