Страсть и расчёт

Остен Эмилия

– Вы, должно быть, устали, мисс Грэхем.

– Как ни странно, почти нет. – Кажется, она тоже лишь сейчас заметила, что прошло немало времени. – Однако уже поздно.

Намеки не требовались: граф и сам понимал, что дольше задерживаться на балконе не стоит. Все нужно делать вовремя – приходить и уходить. И хотя было очень жаль заканчивать интересный разговор (впервые Руперт проговорил с женщиной столько времени, не считая минут и не думая о том, когда можно будет наконец отправиться в клуб),

его можно продолжить позже. Граф испытывал приятное послевкусие и удовлетворение, которое всегда появляется после хорошей беседы.

– Позвольте мне проводить вас, мисс Грэхем, – почтительно произнес он и отложил гитару. Луиза встала с перил и прошла к дверям спальни.

– О, ваша светлость, поверьте, что уж до собственной кровати я могу дойти сама!

К сожалению, данное утверждение оказалось не совсем верным. С балкона в спальню вели две ступеньки, и увлекшаяся Луиза, видимо стремясь поскорее пройти внутрь, вскрикнула и упала. Руперт немедленно бросился на помощь и подхватил девушку на руки.

– Мисс Грэхем!..

– Граф Рэйвенвуд! – Даже в такой ситуации Луиза умудрилась произнести это томно-ехидным тоном – потрясающее сочетание!

Держать Луизу было приятно, однако следовало выяснить, что с нею произошло.

– Мисс, вы споткнулись?

– Кажется, я подвернула лодыжку, – с сожалением произнесла она. – Усадите меня, я проверю.

Истинная дебютантка бы засмущалась, упала бы в обморок для ровного счету… Впрочем, она и не стала бы три часа беседовать с мужчиной ночью на балконе. Будучи усаженной обратно на перила и бережно придерживаемой за плечико, Луиза Грэхем ощупала ногу и констатировала:

– И вправду подвернула.

– Возможно, следует позвать вашу служанку? – проявил заботу граф.

– Сэр, я сотни раз подворачивала ногу, когда лазила по деревьям в детстве и носилась как угорелая с мальчишками, – милейшим тоном сообщила Луиза. – Прошу вас, не стоит говорить со мною так, будто я с минуты на минуту могу отправиться в мир иной, если только не придет служанка и не похлопочет обо мне. Я всего лишь неудачно поставила ногу на ступеньку. Теперь я пойду спать, а вы, по всей видимости, отправитесь… по своим делам. – Луиза посмотрела вниз с балкона и добавила с сомнением: – Вы уверены в этом плюще?

– Это дикий виноград, – сказал граф, – и я в нем уверен, как в лучшем друге, который никогда меня не предаст.

– А как же ваша гитара?

– О, все продумано. – Он наклонился и поднял с пола мешок.

– В таком случае позвольте мне убедиться, что все пройдет как надо.

– А вам не требуется помощь, мисс Грэхем? – осведомился Руперт. Он не собирался сегодня заходить слишком далеко, однако примечательность запретного плода следовало усилить.

И Луиза подыграла графу, сказав:

– Сейчас мы это узнаем. Прошу, дайте мне руку.

Руперт с удовольствием проделал то, что ему сказали, прикоснувшись к Луизе, – на сей раз вдумчиво, неторопливо, стараясь, чтобы она это почувствовала. И девушка, встав ему навстречу, слегка пошатнулась – ровно настолько, чтобы у графа появился повод ее поддержать. Луиза была так близко, что даже в ночной темноте Руперт различал ее черты. Дыхание мисс Грэхем коснулось его щеки, и, не задумываясь больше ни о какой стратегии, граф поцеловал девушку.

Ее губы были мягкими и беззащитными, но Луиза отнюдь не отличалась той пугающей сдержанностью, что прививается большинству девушек с раннего детства и затем может превратить семейную жизнь в нечто весьма неприятное. На мгновение Руперт вновь заподозрил, что мисс Грэхем не так невинна, как хочет казаться, однако эта мысль тут же исчезла, вытесненная чудесными ощущениями. Он целует Луизу Грэхем, а она ему отвечает, и пусть весь мир летит в тартарары.

Они одновременно отстранились друг от друга и замерли.

– Мисс Грэхем, – хриплым голосом сказал Руперт и замолчал.

– Граф Рэйвенвуд.

– Вы простите мне эту невольную дерзость?

– Мне казалось, ночные встречи на балконе часто заканчиваются поцелуями.

Она была шокирующе откровенна, и Руперт улыбнулся. Возможно, это всего лишь бравада, а возможно – настоящая искренность, ценнейшее свойство характера, и ему предстоит это узнать. У них двоих есть время, которое сделает развивающиеся отношения романом, а не брачными танцами тетеревов на лесной лужайке.

– Иногда заканчиваются, мисс Грэхем. Но, я вижу, вы вполне способны стоять, не так ли?

– Я не стану падать от одного поцелуя.

– Возможно, потом вы перемените свое мнение, – прошептал граф, склонившись к ее уху. Луиза тепло улыбнулась совсем рядом:

– Возможно.

Девушка вполне твердо держалась на ногах, а потому Руперт сделал самое разумное, что мог: отступил, с сожалением выпустив ее из своих объятий. Луиза облокотилась о перила, видимо, категорически решив не уходить, пока граф не спустится вниз.

На балкон Руперт забирался, действуя так, чтобы ему самому было удобно, однако тут требовалось проявить чудеса не только ловкости, но и изящества. Он приложил все усилия, и ему это удалось. Когда он спрыгнул на лужайку, Луиза зааплодировала:

– Браво! Я не думала, что у вас получится.

– Что же, вы ждали, когда я упаду? – возмутился Руперт.

– Было бы грубым сказать, что ждала, ваша светлость. Я надеялась, что этого не произойдет и вы удалитесь так же легко, как и пришли сюда.