Страсть и сомнения
Шрифт:
– Слушаю вас, мистер Сандерс.
– Просто Сандерс, мэм.
– Мистер Пауэлл просил что-то передать?
– Он будет в Мемфисе сегодня вечером и хотел бы встретиться с вами в восемь в «Пибоди». Могу ли я передать ему, что встреча состоится?
– Да, конечно. И передайте, пожалуйста, от меня «спасибо» мистеру Пауэллу.
– За что, мэм?
Аннабел была несколько озадачена этим вопросом.
– Ну… хм… Я полагала, что приезд мистера Пауэлла в Мемфис означает, что он согласился работать на меня.
– Возможно, но ничего определенного на этот счет сказать не могу.
– А, понятно.
– Всего хорошего, мисс Вандерлей.
Прозвучал сигнал отбоя, и Аннабел положила трубку. Звонивший показался ей довольно странным человеком. Неужели не понятно, что раз Гриффин Пауэлл приезжает сегодня в Мемфис, значит, он намерен заняться ее делом? Иначе зачем ему приезжать сюда?
Аннабел вспомнила, как несколько лет назад познакомилась с мистером Пауэллом на благотворительном мероприятии в Чаттануге. Он принадлежал к тому типу людей, что не забываются после первой встречи. Как, кстати, и Куинн Кортес. Гриффин Пауэлл обладал чудовищным животным магнетизмом, правда, ему нельзя было отказать и в своеобразной харизме. Когда Аннабел встретила мистера Пауэлла, центром ее вселенной был Крис. Она была обручена и беззаветно предана жениху; в другой ситуации, вполне вероятно, она приняла бы ухаживания Пауэлла.
В сознании Аннабел возникли образы трех разных мужчин. Крис – ее первая любовь. Она навсегда сохранит память о нем. Аннабел любила вспоминать то время, когда они были молоды, влюблены и строили планы будущей совместной жизни. Это было до аварии. Мысли же о последних годах жизни Криса угнетали ее. Его беспомощность. Раздражительность. То, как он уговаривал ее бросить его, устроить свою жизнь по-новому, и тут же цеплялся за нее. Гриффин Пауэлл – сдержанный, замкнутый человек, при мысли о котором ассоциативно вспомнилась старая пословица: в тихом омуте черти водятся. И Куинн Кортес – темная и опасная личность.
Аннабел поежилась.
Но если бы у полицейских были доказательства того, что он убил Лулу, они арестовали бы его. Верно? Конечно, арестовали бы. Он был любовником Лулу, первым обнаружил ее тело, поэтому естественно, что он возглавил их список подозреваемых.
«Прекрати думать о Куинне Кортесе. Если он невиновен, то не представляет для тебя никакого интереса. Сейчас для тебя важен лишь вопрос поимки и наказания убийцы Лулу».
Дядя Луис рассчитывает на нее. Он доверил ей то, чего в своем теперешнем состоянии не может сделать сам. Желание дождаться наказания убийцы дочери – это, вероятно, единственное, что заставляет его держаться за жизнь. Он ведь не раз говорил, что живет только ради Лулу. Не ради Уита. Бесхребетного пиявки-кровососа, как назвал его однажды дядя Луис.
Снова зазвонил телефон. Аннабел вздохнула. Кто на этот раз? Только бы не из дома с печальной вестью о дяде Луисе.
Дрожащей рукой она взяла трубку:
– Алло?
– Аннабел, дорогая моя девочка, это тетя Пердита. Я только что говорила с Хирамом, и он сказал мне, что произошло и как связаться с тобой.
– О, тетя Пердита, извини, что я сама не позвонила тебе, но…
– Не нужно извиняться. Я все понимаю. Как ты? Если я нужна тебе, то вылечу первым же рейсом.
– Спасибо, но незачем сюда приезжать. Со мной все в порядке.
– Ты уверена, дорогая?
Тетя Пердита знала ее лучше других. Аннабел поверяла младшей сестре матери свои тайны, рассказывала ей то, чего не рассказала бы никому другому. Тетя Пердита была единственным человеком, знавшим, что она изменяла Крису. У Аннабел были два коротких романа в течение более чем восьмилетнего срока их обручения.
– Сейчас я в каком-то оцепенении, тетя Пердита, – призналась Аннабел. – Но собираюсь начать действовать. Надеюсь, полиция быстро найдет убийцу Лулу, и я смогу вернуться домой.
– У полиции есть какие-нибудь соображения насчет того, кто и почему убил ее?
– Похоже, нет.
– Нет подозреваемых?
– Нет. – Нет, если не считать Куинна Кортеса, но Аннабел почему-то не хотелось думать о нем как о подозреваемом.
– Ну, если ты уверена, что с тобой все в порядке…
– В полном.
– Тогда я перезвоню тебе утром. И если понадоблюсь тебе, то примчусь тут же. Я знаю, как ты одинока.
Аннабел попрощалась и прошла на кухню, где заблаговременно была припасена кое-какая провизия. Кроме перехваченной рано утром чашки кофе и кусочка датского сыра, она весь день ничего не ела.
Аннабел достала из холодильника яблоко и бутылку минеральной воды перье. На ужин придется заказать что-нибудь на дом или зарезервировать на шесть вечера место в ближайшем ресторане. На восемь у нее назначена встреча с Гриффином Пауэллом в «Пибоди», и она не хотела опаздывать. Ей почему-то казалось, что мистер Пауэлл, как и она, ценит пунктуальность.
Усевшись на диване в гостиной, Аннабел включила телевизор, нашла исторический канал и, открыв бутылку, отпила глоток воды.
«Я знаю, как ты одинока». У нее не выходили из головы эти слова тети Пердиты.
Аннабел попыталась уверить себя, что тетя не права. Она совсем не одинока. В доме, который она унаследовала от своих родителей, жили слуги. У нее были секретарша, персональная ассистентка и десятки друзей. Как женщин, так и мужчин.
Уединенный образ жизни был ее собственным выбором. Аннабел предпочитала свободу. И ее не интересовало замужество ради замужества. Если она не полюбит кого-то так, как любила Криса, то нечего и ввязываться в серьезные отношения.
Войдя в свой дом, Кендал Уэллс сразу ощутила дразнящий аромат готовящейся пищи. Она с улыбкой бросила портфель, стянула пиджак и расстегнула две верхние пуговицы шелковой блузки. Кендал вздохнула, вспомнив, что во время их короткого романа Куинн Кортес показал себя не только искусным любовником, но и прекрасным кулинаром.
Она остановилась и сделала глубокий вздох, наблюдая за склонившимся над плитой Куинном. Облачившись в один из ее фартуков, Куинн помешивал какой-то замысловатый соус в стальной посудине и прихлебывал вино из бокала, который был у него в свободной руке. Вот это мужчина! Экзотически притягательный, с бронзовой кожей, тяжелыми прядями черных волос и глазами, такими темными и бездонными, что казалось, будто тебя засасывает в чувственную черную пропасть. Стоило женщине погрузиться в нее, и ей уже не суждено было всплыть.