Страсти по власти: от Ленина до Путина
Шрифт:
Вообще со смертью А. Жданова связаны некоторые странности. Он был вероятным преемником Сталина, однако открыто Вождь так его не называл. Но по тогдашней иерархии все и так знали, кто есть кто. У Жданова был даже свой кабинет на даче Сталина. Андрей Александрович прекрасно играл на пианино, а Сталин любил слушать его музицирование. По-своему они импонировали друг другу. Все совместные документы в государстве Сталин подписывал от имени Совета министров, а Жданов – от партии.
Смерть Жданова ошеломила Сталина; он искренне горевал по нему. Охранники вождя отмечали, что видели Хозяина пьяным только два раза: после самоубийства его жены Надежды Аллилуевой в 1932 году и после смерти Жданова в 1948-м. Жданов открыто враждовал с Маленковым – это факт. Факт и то, что у него было больное сердце; также он любил крепко выпить. На момент смерти ему было всего 52 года. Когда Андрей Александрович
Ведь за всеми делами, связанными с физической ликвидацией преемников и «Делом врачей», стоит именно эта зловещая фигура! Однако у нас нет тому никаких доказательств, а не пойман – не вор. Но, как говорится, или у него украли, или он украл, а осадок остался. Теперь все документы от имени партии вместо Жданова стал подписывать Маленков.
Итак, продолжим. После расстрела Кузнецова среди его документов Маленков и нашел эту записку Тимашук (вряд ли он знал о том, что такая же записка была передана Хозяину, если не брать во внимание предыдущую версию). Он решали использовать ее в своих целях, то есть для дискредитации врачей, лечивших Сталина. Ведь лечил Сталина тот самый академик Виноградов, который упоминался в сигнале Тимашук. Для Маленкова это была ценнейшая находка!
На этом месте остановимся и поразмышляем: а зачем «светилам медицины» нужно было заставлять Лидию Тимашук переписывать заключение? Чтобы снайпер отлично стрелял, ему нужно стрелять каждый день. Так же как и хирургу – регулярно делать операции, каменщику – класть кладку, токарю – вытачивать детали, и т. д. Это надо для того, чтобы квалификация не терялась. А эти профессора и академики? Три дня ошивались возле постели больного Жданова и не смогли распознать, чем он болен, а практикующая врач Тимашук сразу диагностировала инфаркт. Вот, скажем, профессора Василенко и Егоров. Профессор – это чисто преподавательское звание, а значит, они читали студентам лекции, а не занимались врачебной практикой. С академиком Виноградовым – еще интереснее. Он одновременно был главным терапевтом Лечебно-санитарного управления Кремля (Лечсанупра), заведующим кафедрой 1-го Медицинского института, главным редактором журнала «Терапевтический архив», заведующим кафедрой Института терапии Академии медицинских наук СССР и еще занимал ряд должностей. При такой загруженности куда уж там живых людей лечить! Он уже давно потерял свою квалификацию. Но и это еще не все! Этот деятель медицины держал своих скаковых лошадей на ипподроме, коллекционировал жив опись (Репина, Шишкина, Брюллова и др.), антиквариат, золотые монеты царской чеканки и хранил… доллары! И если за содержание призовых лошадей и коллекционирование антиков ему ничего не было бы (это просто жмотство, снобизм и желание красиво жить), то хранение золота царской пробы и долларов было уже нарушением «Закона о валютных операциях», за что тогда полагался немалый срок.
Короче, эти деятели при лечении Жданова допустили элементарную медицинскую ошибку (позже, на допросе, они это признали), а давили на Тимашук, защищая честь мундира, чтобы скрыть эту ошибку и избежать ответственности. Ныне такое случается сплошь и рядом. В народе таких врачей называют «помощниками смерти»…
Продолжим. Итак, в руки Маленкова попал серьезнейший документ, уличающий лейб-врача Сталина – академика Виноградова – во врачебной ошибке. Однако Георгий Максимилианович был не дурак: Сталин мог и не поверить во вредительство Виноградова. Значит, дело нужно свести к заговору: якобы врачи-убийцы умышленно неправильным лечением отправляли вождей на тот свет. У всех в памяти еще было знаменитое дело «врачей-отравителей» 1930-х годов Плетнева, Левина, Максимова и Казакова, обвинявшихся в том, что они до смерти «залечили» Куйбышева, Менжинского и Горького. Маленков решил действовать по уже знакомой схеме. «Тогда прокатило – прокатит и сейчас», – подумал он, но информацию решил пока попридержать.
Это была многоходовая комбинация Маленкова. Первым возникло дело ЕАК – Еврейского антифашистского комитета. Вернее, оно развивалось параллельно «Ленинградскому делу». Историческая справка: этот комитет был создан в 1942 году с целью влияния на международное общественное мнение (прежде всего среди еврейской диаспоры) и организацию моральной и материальной поддержки борьбы СССР с Германией. В состав ЕАК вошли известные писатели, музыканты, поэты, актеры, кинорежиссеры, генералы и академики. Они не раз выезжали во время войны за рубеж в качестве официальных представителей советских евреев – посещали США, Мексику, Канаду, Великобританию и другие страны. Для Красной Армии ЕАК собрал тогда более 16 миллионов долларов; на эти деньги в Россию поставлялись машины, медикаменты, одежда и другое. Говорят, ЕАК также способствовал открытию Второго фронта. В 1943 году газета «Правда» писала, что деятели ЕАК получили из Чикаго сообщение: «…Специальная конференция “Джойнт” начала кампанию, чтобы финансировать тысячу санитарных машин для потребностей Красной Армии». В общем, члены ЕАК и дальше занимались бы полезным и нужным делом, если бы…
Если бы не контакты с «Джойнт»! «Джойнт» – это еврейская благотворительная организация в США, созданная в 1924 году для помощи жертвам-евреям Первой мировой войны. Но дело в том, что «Джойнт» – не столько благотворительная, сколько сионистская организация. Принято считать, что сионизм придуман для того, чтобы собрать всех евреев в Палестине, на земле обетованной. Поначалу это так и было, но с образованием государства Израиль в 1948 году сионизм мутировал в еврейский нацизм. Германские нацисты считали, что немцы – это высшая раса, а сионисты, соответственно, что евреи являются таковыми. Позже, в 1975 году, даже была принята специальная резолюция ООН за № 3379, осуждающая сионизм как форму расизма.
Так вот, некоторые советские еврейские деятели конца 1940-х – начала 1950-х годов были очень привержены делу сионизма (в том числе и жена Молотова Полина Жемчужина). Они начали строить планы такой же, пусть не государственности, как в Израиле, а своей республики в Крыму. Естественно, Советское правительство не могло им позволить этого: в СССР уже была Еврейская автономная область, учрежденная еще в 1934 году на Дальнем Востоке, куда евреев было и калачом не заманить. А тут Крым! Контакты членов ЕАК с европейскими и американскими евреями очень навредили советским евреям и вызвали у них нездоровые мысли о своей особой миссии.
Еще один фактор повлиял на возникновение «Дела врачей». После фултонской речи Черчилля 1946 года началась холодная война. Израиль, в основном созданный усилиями Советского Союза как передовой форпост на Ближнем Востоке, переметнулся на сторону США. У Сталина были все основания подозревать, что образование еврейской автономии в Крыму пойдет тем же путем. А потому всякие мечтания о Крыме представляли большую опасность для целостности Советской державы. Конечно, некоторые советские евреи, прежде всего члены ЕАК, остались этим запретом очень недовольны.
В свою очередь, зарубежные разведки стремились использовать любое недовольство гражданами СССР политикой своего государства. Сведения о первых контактах еврейских «буржуазных националистов» с иностранными спецслужбами поступили в МГБ еще в 1946 году. ЕАК была упразднена в 1948 году как центр антисоветской пропаганды, а в конце этого же года был арестован его секретарь писатель Ицик Фефер (председатель ЕАК, режиссер Соломон Михоэлс, погиб в ДТП в Минске в том же году). Позже к ответственности привлекли еще ряд лиц еврейской национальности. Их обвиняли в буржуазном национализме, космополитизме, планировании создания еврейской республики в Крыму в угоду американцам и т. д., и т. п.
В МГБ дело «еврейских националистов» было поручено старшему следователю по особо важным делам Михаилу Рюмину. Однако оно продвигалось очень тяжело: от арестованных требовали признания в шпионаже и диверсиях, но ничего такого не было, только кухонная болтовня о своей республике в Крыму и антисоветские разговоры. Шпионами они себя не признавали: у них просто не было доступа к государственным тайнам. Рюмин бился с арестованными целых два года, но безрезультатно. Конкретно предъявить-то им было нечего! Так, мелочи… Тогда Рюмин решил расширить круг обвиняемых, арестовав новых людей, не входящих в ЕАК, но как-то участвовавших в его работе.