Стратагемы. О китайском искусстве жить и выживать. ТТ. 1, 2
Шрифт:
Циньский ван и его сановники переглядывались в растерянности, а некоторые из приближенных намеревались вытолкать Сянжу из зала, но циньский ван сказал: «Если мы сейчас убьем Сянжу, то никогда не сумеем заполучить драгоценную яшму и прервем добрые отношения между Цинь и Чжао. Не лучше ли поступить с ним великодушно и отпустить его обратно в Чжао? Разве чжаоский ван из-за какой-то яшмы пойдет на обман Цинь?!» Затем он принял Сянжу во дворце и, исполнив соответствующие церемонии, отправил его обратно в Чжао. По возвращении Сянжу чжаоский ван понял, что его мудрый посол не опозорил его перед чжухоу, и пожаловал ему звание шандафу. В конце концов Цинь не отдало своих городов Чжао, но и Чжао не отдало циньцам драгоценной яшмы.
После этого Цинь напало на Чжао и заняло Шичэн. На следующий год (280 до н. э.) циньцы вновь напали на Чжао и убили 20 тысяч воинов.
Циньский ван направил своих послов сказать чжаоскому вану, что он хотел бы встретиться с ним для установления дружеских отношений за пределами Сихэ, в Мяньчи. Чжаоский правитель боялся Цинь и не хотел ехать на встречу, но Лянь По и Линь Сянжу посоветовали ему: «Если вы, ван, не поедете, то этим покажете, что Чжао не только слабо, но и трусливо». Тогда чжаоский ван поехал. Его сопровождал Сянжу. Лянь По проводил [своего правителя] до границы и на прощание сказал: «Вся ваша поездка — дорога туда, церемония встречи и возвращение — должна занять не более 30 дней. Если же по прошествии этого срока вы не вернетесь, то разрешите мне поставить на княжеском престоле вашего Наследника, чтобы пресечь всякие поползновения Цинь». Чжаоский правитель свое согласие дал; после этого встретился с циньским ваном в Мяньчи (279 до н. э.).
Циньский ван устроил пир и сказал: «Я слышал, что вы, чжаоский ван, любите музыку, прошу вас сыграть на цине». Чжаоский ван заиграл. Тогда вышел вперед циньский юйши и записал: «В такой-то день такого-то месяца и года циньский ван пировал с чжаоским ваном и повелел чжаоскому вану играть на цине». Тут выступил вперед Линь Сянжу и сказал: «Наш чжаоский правитель слышал, что циньский правитель прекрасно исполняет циньские напевы, он просил бы его сыграть на пэнфоу, чтобы доставить всем радость и удовольствие». Циньский ван разгневался и отверг просьбу. Но Линь Сянжу вынес пэнфоу и, став на колени, стал просить циньского вана сыграть. Циньский ван, однако, не умел на нем играть. Сянжу произнес: «Я сделаю еще пять шагов вперед, и кровь из [моего] перерезанного горла прольется на вас, великий ван». Приближенные вана готовы были разорвать Сянжу на куски за такую дерзость, но он так сверкнул глазами и прикрикнул на них, что они отпрянули. Тогда циньский ван с явным неудовольствием ударил пальцами по поверхности пэнфоу, а Сянжу тут же подозвал чжаоского летописца и велел ему сделать следующую запись: «В такой-то день, такой-то луны и года циньский ван играл чжаоскому правителю на пэнфоу». После этого циньские сановники воскликнули: «Пусть 15 городов княжества Чжао пьют за здоровье циньского вана!» В ответ Линь Сянжу тоже провозгласил: «Пусть циньская столица Сяньян пьет за здоровье чжаоского вана».
Циньский ван на этом кончил пир, так и не сумев одержать верх над Чжао.
Между тем Чжао собрало достаточное войско, чтобы встретить нападение циньцев, и Цинь не решилось действовать.
Заслуги Сянжу были [столь] значительными, что после прекращения военных действий и возвращения на родину ему пожаловали звание шанцина и посадили справа от Лянь По. Лянь По негодовал: «Я являюсь военачальником Чжао, у меня большие заслуги в осаде городов и в сражениях в открытом поле, а Сянжу трудился только своим языком, положение же занимает выше моего. Кроме того, он человек низкого происхождения, мне стыдно быть ниже него». И он открыто заявил: «Как только встречу Сянжу — обязательно его опозорю». Когда об этом узнал Сянжу, он стал уклоняться от встреч с Лянь По. Во время дворцовых приемов он нередко сказывался больным, не желая спорить с Лянь По о том, где кому сидеть.
Как-то Сянжу, выехав из дома, издали увидел Лянь По; Сянжу направил свой экипаж в объезд, чтобы избежать встречи. Тогда его приближенные стали укорять его: «Мы ушли от родных и стали служить вам, почтенный, только ради вашего высокого духа и справедливости. Ныне вы занимаете с Лянь По равное положение, но он распускает грязные слухи о вас, а вы прячетесь от него. Неужели вы так боитесь, что он вас убьет? Ведь этого даже заурядный человек стыдился бы — что же говорить о военачальнике и советнике! Мы, недостойные, просим разрешения покинуть вас». Линь Сянжу никак не хотел их отпускать и спросил: «Кто страшнее — военачальник Лянь По или цинь-ский ван?» — «Разве их можно сравнить!» — был ответ. Сянжу сказал: «Так вот, несмотря на все могущество циньского вана, я, Сянжу, во дворце прикрикнул на него и сановников его сумел пристыдить. Хотя я, Сянжу, и невеликая фигура, но чего уж мне бояться военачальника Лянь По? Мне думается, что сильное Цинь не осмеливается поднять свои армии против Чжао только потому, что живы мы оба. Если же сейчас два тигра начнут драться друг с другом — и тот и другой погибнет. Именно по этой причине я на первое место ставлю насущные заботы о государстве и в последнюю очередь думаю о личной неприязни».
Лянь По узнал про этот разговор и однажды, обнажив плечо и неся терновую палку в знак покаяния, сопровождаемый своими бинькэ, пришел к воротам дома Линь Сянжу, чтобы просить прощения за свои слова. Он сказал: «Я недостойный человек, я не представлял себе, как вы безгранично великодушны». В конце концов они с радостью помирились, став близкими друзьями» [ «Ши цзи», гл. 89: Сыма Цянь. Исторические записки. Пер. с кит. Р. Вяткина. М.: Восточная литература РАН, 1996, т. 7, с. 247–252].
О возвышении Линь Сянжу сообщает Сыма Цянь в своих Исторических записках. Этот рассказ Сыма Цяня пользуется широкой известностью в Китае. Он мне повстречался не только во время двухлетней учебы на Тайване (1971–1973) на страницах пятого тома учебника китайского языка для высших учебных заведений, но и в 1997 г. в поездке по Китаю в 11-м выпуске учебника китайского языка для начальной школы. Линь Сянжу выделяется своей удивительной стратагемной чуткостью, тотчас угадывая любую замышляемую циньцами стратагему. Своим возвышением Линь Сянжу обязан собственной стратагемной проницательности, благодаря которой он сумел удержать от безрассудного поступка своего покровителя, старшего евнуха Мяо Сяня. Линь Сянжу не только разгадывал вражеские стратагемы, но и умел успешно противодействовать им, если требовалось, то посредством тех же стратагем. Перед лицом угрозы со стороны стратагемы 33 Линь Сянжу своим мягким поведением сумел переубедить Лянь По. Линь Сянжу проявил себя знатоком стратагемного самоанализа. Он понимал, какие стратагемные возможности открываются перед враждебным царством Цинь, стоит им повздорить с Лянь По. Его сообразующееся со стратагемным самоанализом стратагемно-уклончивое и одновременно соответствующее стратагеме 19 поведение, превратно истолкованное его подчиненными как трусость, заставляет Лянь По образумиться. Зависть исчезает, и из соперника тот становится другом. Тем самым у Цинь пропадает всякая возможность нажиться на соперничестве между Лянь По и Линь Сянжу.
Вспомним совет Гете по противодействию стратагеме 33:
«Разделяй и властвуй!» — совет дельный;
«Объединяй и направляй!» — покрепче оплот.
Стратагема № 34. Нанесение себе увечья
Три иероглифа
Современное китайское чтение: Ку / жоу / цзи
Перевод каждого иероглифа: Страдание, страдать / плоть; (часть вместо целого) тело / стратагема
Связный перевод: Стратагема страдающей плоти
Сущность
1. Нанесение самому себе раны / поранить себя, дать наказать, унизить, чтобы войти в доверие к врагу; устроить мнимые козни в отношении представителя собственного стана, чтобы позволить ему якобы «переметнуться» к неприятелю, где, втеревшись в доверие, он работает на своих согласно стратагеме 33. Стратагема нанесения себе вреда, членовредительства; самострела; стратагема мнимого перебежчика
2. Поранить себя и тем самым выманить затаившегося на безопасном расстоянии противника, чтобы затем внезапно на него напасть
3. Разыграть преследуемого с целью вызвать поддержку
4. Прикинуться подавленным, чтобы вызвать сочувствие и развеять недоверие. Стратагема самооговора, самобичевания, стратагема хождения в Каноссу
Древнейшее выражение для стратагемы 34, насколько известно, встречается в пьесе «Великий государь Гуань с одним мечом [идет] на пир» («Гуань да-ван дань-дао хуэй») Гуань Ханьцина (ок. 1240–1320). В первом действии вскользь упоминается «Хуан Гай, проделавший стратагему нанесения себе увечья». А что она собой представляет, мы узнаем из романа Троецарствие.