Стратегии гениальных мужчин
Шрифт:
Несмотря на тоску по дому, Альфред делал значительные выводы, например понял значение открытия нитроглицерина, сделанное итальянским химиком Собреро. Развитию любви к практической химии немало способствовали также встречи со знаменитым в то время ученым Эриксоном и стажировка у Пелуза. Альфред Нобель вспомнил об итальянце и нитроглицерине, когда на заводах его отца возникла потребность в мощном взрывчатом веществе, с помощью которого можно было бы разрушать твердые породы. Захваченный весьма опасными исследованиями Альфред создал взрыватель благодаря найденной пропорции нитроглицерина и пороха, заключенных в металлическую или деревянную капсулу. Это его первое значительное открытие, сделанное в возрасте тридцати двух лет, и стало точкой отсчета в серии непрерывных исследований в течение всей последующей жизни. Он получил идею, которую надо было развить, доведя до совершенства знания человека о взрывоопасных веществах. Стимулируемый необходимостью развивать
Александр Македонский
«Оба были весьма честолюбивы, воинственны и быстры в проведении своих решений, отважны в опасностях, не щадили своего здоровья и не столько полагались на стратегию, сколько на решимость и счастье».
(лето 356 г. до н. э. – 13 июня 323 г. до н. э.)
Александр вошел в историю как один из величайших в мире полководцев, государственных деятелей и преобразователей Древнего мира. Прозванный Македонским и Великим, он прославился уже в двадцать три года, когда подчинил своей воле немыслимо огромные пространства. А следующее десятилетие в течение которого мир находился под влиянием обаяния удивительного воителя (он умер в неполных тридцать три года), изменило ход развития многих государств и оставило неизгладимый след на десятках древних культур. Сам же он, впечатленный романтической идей героизма, сверхчеловеческих подвигов и неземной власти, сумел окутать свою короткую жизнь пеленой тайн и легенд – черта, определенно присущая всем жаждущим жить в человеческом сознании потомков. Имея множество людских недостатков и совершая простые человеческие ошибки, он, тем не менее, сам стал легендой и кумиром для многих людей, живших после него.
Как полководец Македонский не проиграл ни одного сражения, как государственному деятелю ему удавалось управлять практически всем обозримым в то время древним миром. Александр презирал мечты, вернее, мечты и фантазии, однажды посетившие его, тотчас превращались в планы. Он яростно и с непреодолимым напором уничтожал пропасть между желаемым и возможным, и именно это интересно более всего – рождение установки победителя по сути, руководством в жизни которого становится лозунг: «Победа или смерть». Он был человеком-титаном, созданным собственной волей и собственной решимостью. А Фортуна, как известно, пасует перед смелыми…
Родившись в семье македонского царя, Александр провел первые годы своей жизни как и должно – при дворе, с кормилицей из знатного македонского рода. Ощущение свободы, вседозволенности и безграничности наполняло детские годы будущего титана, а чувство достижимости всего, помноженное на сверхъестественную веру в себя, впитанную с грудным молоком, – вот основные символы, который были вбиты в голову царевича и затем развивались его окружением. Мальчик получил в детстве все, необходимое для формирования сильного психологического типа, – и великую любовь, и великую свободу, и великие познания. Его неустанно делали полубогом, а когда он осознал свою роль полубога, то уже ничто не могло бы заставить его отказаться от нее. С одной стороны, он, в силу положения, впитывал суммарный опыт рода, с другой – с самого начала его жизни не существовало настоящего идеала среди живых. Лишь ушедшие из реальной жизни герои и легендарные титаны могли служить Александру ослепительными образами. С самого начала его взоры были направлены в небо…
Вовсе не удивительно, что уже в раннем детстве у Македонского стали проявляться и глубокие перекосы дворцового воспитания: он был подвержен диким вспышкам необузданного гнева, таким, что мальчик переставал руководить собой и в порыве страсти мог совершить все что угодно. Но наряду с этим сформировалась психология победителя малолетнего царевича, а с нею, по меньшей мере, подсознательно была развита и идея: сын царя не мог не получить в наследство от отца жажду высшей всепоглощающей власти.
В становлении бойцовского характера юноши и раннего проявления агрессивных, даже захватнических желаний, без сомнения, наибольшей была роль отца. Филипп, человек с железной волей и непреклонным характером, переданными сыну, был, кроме того, просто неистов в достижении своих целей, осторожен и хитер. Силой захватив власть в Македонии за три года до рождения Александра, он сумел за сверхкороткий срок внедрить ряд таких эпохальных преобразований, которые сыграли позже судьбоносную роль в жизни его сына. Вернее сказать: результатами которых умело распорядился молодой монарх, достигнув власти в Македонии. Имея в наличии людские ресурсы, Филипп создал многочисленную наемную армию, способную вести захватнические войны, – царь был изначально сориентирован на агрессию по отношению к внешнему миру, и потому вполне ясным и объяснимым становится неистовое поведение Александра-захватчика, привитое отцом на подсознательном уровне. Именно Филипп создал знаменитую македонскую фалангу и предопределил построение войск, оказавшееся революционным в определенный период развития Древнего мира. Коварный македонский царь быстро использовал военное преимущество и, захватив часть побережья и золотые рудники, обеспечил развитие древнего государства.
Боготворя сына, в светлую звезду которого он уверовал сам и заставил верить всех окружающих, Филипп пожелал, чтобы образование мальчика не ограничилось придворным обучением. Да и объективно – к тринадцати годам с ним уже не могли совладать многочисленные кормилицы и кормильцы: слишком буйный нрав и непредсказуемый характер Александра предвещали становление в скором будущем настоящего монстра, не считающегося ни с кем. Поэтому желание отца дать своему сыну греческое образование имеет, скорее всего, и подтекст управленческий – Филипп и сам уже ощущал трудности с неординарным подростком и ему хотелось, чтобы кроме черт воина тот впитал еще некоторые знания о сути вещей, что должно было бы пригодиться в будущей борьбе за выживание и расширение государства. Другими словами, Филипп вбивал в подсознание сына мысль о будущих войнах и захватах. Есть основания полагать, что стареющий царь сам ощущал определенный недостаток знаний и потому, часто руководствуясь в своей жизни более эмоциями, чем реальным расчетом, он желал для сына больших вершин, чем мог бы покорить он сам.
Итак, когда Александру было тринадцать лет от роду, Филипп пригласил к нему в качестве учителя и воспитателя знаменитого греческого ученого и философа Аристотеля, который, правда, в то время еще не был светилом философской мысли. Результатом умелой трехлетней обработки подростка (именно на такой период времени оказались связанными великий грек и молодой мекедонский царевич) и осторожного влияния ученого на его восприимчивый и легко впитывающий знания мозг стали любовь Александра к естественным наукам, безусловная власть рассудка в расчетах при подготовке серьезных кампаний, пленительная артистичность, практичность и даже некоторая осторожность, что поразительным образом уживалось наряду с его свирепым, часто необузданным нравом и стремительностью в порывах. Океанический и одновременно острый ум ученого победил в безмолвном споре о том, что первично: сила или разум? Аристотель сумел привить своему строптивому ученику любовь к греческой культуре и литературе; а когда Александр «узнал», что Геракл и Ахилл являются его древними предками, он уже никогда не расставался с «Иллиадой».
Но отнюдь не олимпийские боги, а живые люди написали первые строки биографии Александра. Остального он сумел добиться сам, уже реализовывая идею, по сути взятую у отца. Ряд потрясающих побед Филиппа, результатом которых стало покорение и объединение по сути всей Греции, возбудили жажду славы и дух преобразователя и в Александре. Именно отец готовился к дальнейшему разрушению и изменению преобразованию мира «под себя». И если бы Филипп не увяз в решении семейных проблем и не был бы убит практически в расцвете сил, именно он начал бы реализовывать идею вероломных завоеваний. С другой стороны, ранняя смерть отца поставила Александра в жесткие условия выбора: проявить недюжинную силу духа и доказать, что он достоин быть монархом, или быть сметенным с дороги другими, более сильными воителями. Самостоятельно взяв свой шанс твердой жесткой хваткой, Александр продолжил то, к чему готовился всю предшествующую этому моменту жизнь.
Многие историки и биографы приводят мифологизированный случай с конем по имени Буцефал, что как нельзя лучше отражает всю суть Александра и подчеркивает воспитанные в нем неисчерпаемую решимость и готовность к отчаянным, безрассудно рискованным поступкам. Когда однажды Филиппу предложили купить коня необыкновенно свирепого нрава, выяснилось, что его просто невозможно объездить, так как он ухитрялся сбросить всякого посягателя на его свободу. Когда же от покупки решили отказаться, присутствующий царевич с негодованием и сарказмом воскликнул: «Боги! Какого коня теряют из-за трусости!». Взбешенный и несколько опешивший Филипп предложил амбициозному и самонадеянному мальчишке самому справиться с конем, в случае же успеха пообещал, что конь будет принадлежать ему, а он, Филипп, сам внесет плату за животное. Неожиданно дерзко царевич вскочил на широкую мускулистую спину коня и погнал его по равнине… Говорят, что когда Александр через некоторое время вернулся на взмыленном и покорном Буцефале к изумленной свите, Филипп так растрогался, что благословил сына на будущие великие походы, произнеся знаменитую фразу: «Ищи себе другого царства, так как Македония для тебя слишком мала». Произошел ли этот случай на самом деле, трудно утверждать. Однако он, и особенно последняя часть легенды, наиболее интересны, ибо они являются поздним свидетельством того, что изо дня в день отец и находящиеся с ним рядом воины внушали Александру: «ТЫ ДОЛЖЕН ЭТО СДЕЛАТЬ, ПОТОМУ ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ». В этом была главная составляющая идеи вечного искателя-воина.