Стратегия. Спасатель
Шрифт:
Ладно, засчитываем и этот арсенал, но где гладкоствольное оружие, господа фантасты?
Я что вам, с пистолетами на птицу буду охотиться? Вы вообще представляете себе, что такое ходовая охота в тайге? В поисках так необходимой мне ружбайки я честно перерыл весь сундук, еще раз обыскал невеликую комнатку — нет ружья.
Кинули. И вот это очень плохо.
Похоже, Спасателям тут особой форы, как и привилегий, не предусмотрено.
Плохо понимаю, как из этого карлика или революционного монстра бить птицу влет. Единственная надежда на то, что они тут еще не пуганы и высидят на ветках необходимое для скрадывания и прицеливания время. И тем не менее… А медведь? А волк? Тут такой нюанс: я хорошо себе представляю, что такое пуля двенадцатого калибра в упор, каково ее останавливающее
Решительно, сегодня же, если к вечеру хоть чуть поправлюсь, необходимо устроить на поляне грандиозную пальбу.
А пока обыскиваем дом дальше.
Я подвинул стол к стене, забрался на него и осмотрел широкие потолочные полки. Проклятье, да они практически пусты, только в дальнем углу — банки и два бутыля. Хотя первый и последний найденный мной инструмент очень ценен. Небольшой яркий топорик «фискарс», они по всему миру по древесине тюкают, все мировые маты слышали. Очень полезная вещь. И пластиковый чехол имеется. Потащил стол через всю комнату, вскарабкался. Ого! Льняной мешок с мукой, немного, килограмма на три. Так, а что у нас в банках? В первой была гречка, тоже килограмма три. Во второй — соль крупного помола, ее с килограмм будет. В третьей хранился кусковой сахар, серый, твердый, как гранит. Такого в столицах не увидишь, а вот в отдаленных поселках — запросто. В некоторых семьях до сих пор пользуют бабушкины щипцы для колки кусков. Его вприкуску употребляют. В самой маленькой закручивающейся жестянке хранился черный чай без опознавательных знаков. За-апах!
Живем!
В стеклянном бутыле, примерно литровом, тяжело плещется растительное масло, понюхал — не подсолнечное. Мутное, нефильтрованное. Оливковое?
С комнатой покончено, остался чердак.
На чердак ведет массивная приставная лестница. Осторожно полез — голова кружится, — поднял и откинул дощатую крышку. Ну что ты будешь делать! Чердак тоже пуст. Лишь толстый слой опилок под ногами, ботинок тонет. Значит, холода и снега тут бывают. Напротив дальнего слухового окна стоит реальный такой табурет. В первом порыве хотел было спустить красавца вниз, учитывая дефицит мебели, но почти сразу же решил оставить тут: наблюдать удобно. Сел себе на чердаке — и смотри на приближающегося неприятеля или ходячий обед.
Обернулся… вот! Не все месторождения найдены!
По сторонам от ближнего слухового висели: с одной стороны — плащ-палатка, с другой — рюкзак из плотного зеленого брезента. Я его узнал — у моего отца до сих пор такой в кладовке висит: «абалаковский», то есть конструкции знаменитых братьев Абалаковых. В те дальние советские времена, как мне рассказывал папка, было всего два вида более-менее пригодных для поля туристических рюкзаков: «яровский» — дуст, и «абалаковский» — гут. Так мой папка говорит. «Яровский» рюкзак — с двумя шнуровками по бокам, позволяющими регулировать объем. Лямки крепятся в верхней части рюкзака при помощи репшнура, проходящего через люверсы горловины. Изготавливался из тонкого брезента. Хорош для походов в тайге, тундре, зимой. «Абалаковский» рюкзак изначально разрабатывался для альпинистов и горных туристов. Шился он из толстого брезента и имел два узких брезентовых ремня с замками, охватывавших весь рюкзак. В месте крепления лямок к рюкзаку в верхней части вшивалось стальное кольцо для подъема и спуска рюкзака на веревке. «Яровский» и «абалак» использовались до появления станковых рюкзаков и синтетических «колбас». Первые «абалаковские» были пошиты вскоре после ВОВ.
И что у вас, ребята, в рюкзаках? Пусто. И ладно, уже есть чем набить.
Рюкзак — это очень хорошо, ведь тащить нажитое мне не в чем…
Тут я поймал себя на мысли, как же мне нравится вся эта изба!
Неправильная в чем-то,
И в этот момент во дворе что-то взбебекнуло!
Я осторожно перебрался по опилкам к дальнему слуховому окну, чуть высунулся.
На поляне спокойно стояла и нагло жрала мою кровную травушку-муравушку самая настоящая косуля. На тонких ножках, с длинными острыми рожками, в мелких пятнышках бочок. Что ж, попробуем аккуратненько спуститься и отведаем сполна охотничьей славы. Стены у избы толстенные, надеюсь, моей возни хрумкающий зверь не услышит. Надо же обновить покупки! Так что…
«Ваше слово, товарищ маузер».
ГЛАВА 2
Выживальческая. Особо полезна желающим повыживать
Если уж ты решил что-то делать, то делай это на совесть, капитально и с полной отдачей. Ну а если не можешь — лучше не делай вовсе. Золотое правило, я ему последовал.
Практически ничего не делал.
Три дня валялся пластом на широкой лавке. Ну не все время, конечно, — свой дом в глухом лесу есть хозяйство сложное, многотрудное, требующее постоянного приложения сил. Воду набрать, печь, то есть камин, натопить, еду приготовить…
Акклиматизация проходила очень тяжело.
Когда ты едешь в отпуск, то этапами проходишь порты отправки и пересадки, ждешь вылетов, сидишь по нелетной погоде. Как всегда у нас в стране, все дороги ведут в Москву, без такого визита просто никуда не попадешь, там главный хаб, «наше летное все», яти его. Редко я летал прямыми рейсами в Сочи, всегда бывали дни передышки, передержки себя, любимого, в умеренном климате. Даже несколько дней в Норильске, отведенные самому себе для «зависа», облегчают акклиматизацию, если ты летишь с самого севера полуострова. Но сейчас меня перекинули нагло, грубо, рывком — из климата Арктики в нечто горно-сочинское. Даже юношеский организм такого бесцеремонного обращения не выдерживает, что уж говорить о человеке взрослом.
Косулю я стрелил. С первого маузеровского выстрела. И после этого пистолет мне решительно понравился, мощное оружие. Веский аргумент, хорошее подспорье.
Хвастаться особо нечем, дистанция плевая. Разве что… все сделал достаточно тихо, чтобы не спугнуть дичь. Дам совет: если есть возможность и умение — копытному стреляйте в шею. По корпусу — подожмется от удара и прыгнет. А где один прыжок-рывок, там и второй-третий. Ходи потом, добирай по кровям… При попадании в шею зверь не прыгает, он, как правило, крутанется в шоке. Скорее всего, на месте же и ляжет. Для милитаристов: тут как с часовым. Режьте шею — никуда не побежит, шеей же и озаботится. Я сам, к счастью, часовым горло не перехватывал, однако так и поступлю, коснись что. Да… Уже задумывался и над такими перспективами. Столько пушек натолкали мне за пазуху, что очевидность намерений гадского Писателя столкнуть меня лбом с агрессивной человеческой средой сомнения не вызывает. Вот и думал… Как смогу? Чем смогу? Насколько быстро смогу? Человека убивать мне не приходилось. Не бандитствовал, не воевал. Пожалуй, я один из немногих попаданцев — не сисадминов и ролевиков, — кто не шастал в «горке» по рубежам и не валил нехороших по обеим сторонам Главного Кавказского хребта. Но я, как мне кажется, придумал ход!
В случае нужды попробую отнестись к зарезаемому или застреляемому человеку как к охотничьей добыче. Хорошо бы, чтобы получилось.
А на что мне еще опереться прикажете? В охотничьем деле у меня давно выветрились любые комплексы, особенно после сезона, проведенного в составе заготовительной охотбригады, — «на отстреле», как говорят на Севере. Оленьи стада мы били на переправах — такова практика, скупо и точно расходуя «гладкие» патроны, выстрелом с моторки, в упор по плывущему через реку беспомощному зверю. После чего туши вязанками — олень не тонет в воде, мех у него полый, держит животное на плаву — перли на берег, к базе-площадке, на разделку. Там туши цепляли на крючки специального транспортера и тянули к разделочным столам.