Шрифт:
– Ты знаешь правила, страж двенадцатого удара, но я напомню их ещё раз. Ты пришёл сюда потому, что одиннадцать твоих друзей проиграли сражения. Стражи эти оказались слабы или их противники слишком искусны – не имеет значения. Важно лишь то, что ты здесь. И ты знаешь, что в случае твоей личной победы мир не постигнет катастрофа и, хотя одиннадцать поверженных стражей погибнут, ты останешься жить. Впрочем, если ты проиграешь, то погибнешь вместе с ними, а твой мир ждут беды и потери. Но тебе необязательно идти этим путём. Есть ещё два доступных для тебя варианта. Тебе дана великая возможность – выбирать! Воспользуйся ею! Ты понимаешь?
– Да.
– Итак, ты должен знать, что второй путь самый длинный. Зато тебе даётся право спасти
– А третий, какой третий путь? – прошептал Вася.
Он знал об этом варианте, но хотел услышать со стороны. К тому же правила могли измениться: в летописях такие случаи редко, но встречались. Хроники были обрывочны, неточны и не содержали описания событий, произошедших после абсолютного проигрыша, когда никто из стражей не возвращался.
– Ты можешь отдать свою жизнь, не сражаясь. Принести себя в жертву. И тогда игра закончится победой: одиннадцать стражей будут жить, твой город, но только его, обойдут беды и потери, но ты сам не вернёшься домой уже никогда, и весь оставшийся мир ожидает череда катастроф и несчастий. Это очень высокая цена, но зато результат известен наверняка. Что ты выбираешь, страж двенадцатого удара? У тебя есть время подумать.
Мальчик молчал. Он сделал выбор ещё там, в классе, наблюдая, как одна за другой гаснут свечи: его друзья поочерёдно проигрывали. Сделал потому, что очень любил их.
Его собственная жизнь не стоила целого мира, но ведь и целый мир был для Васи не больше чем набор букв. Его личный мир был похож на тёплый свет окна, за которым ждёт мама; на потрёпанную книгу; на глаза девочки, которая ему нравится, но которой он никогда не скажет об этом, потому что стесняется даже самой мысли о любви; на смех самого дорогого друга; на огоньки свечей стражей…
– Что же ты молчишь? Впрочем, выбор трудный, я понимаю. Я дам тебе время подумать. Время в этом мире ничего не значит.
Вася закрыл глаза, чувствуя лёгкое головокружение. Ему очень захотелось к маме: хотелось заплакать, словно он был ещё маленьким, хотелось, чтобы его утешили, спрятали от всех невзгод в любящих объятиях. Но вместо этого он должен был принять решение, которое многим будет стоить жизни. А дома сейчас пахнет корицей и мандаринами, уютно блестит огнями новогодняя ёлка. Мама поёт и готовит салат. Как многие другие мамы в этом мире.
– Я не проиграю! – Вася гордо выпрямился. – Я вам их не отдам! Я выбираю третий путь!
Глава 1
Пропавшая книга
Пропажа книги обнаружилась лишь поздно вечером. В комнате было тихо, спокойно, уютно. Окна украшали светящиеся новогодние фигурки: снеговики, олени, снежинки. На полках с книгами лежала мишура. Пахло ёлкой и шоколадом. И Марина не сразу поверила, что с ней могло приключиться такое несчастье.
Девочка проверила школьный рюкзак, обыскала комнату, потом опять проверила рюкзак, вытряхнув из него всё содержимое, пробежалась по всей квартире, даже в холодильник заглянула и в кроватку к маленькому братишке. Книги нигде не было. И вот тогда Марина поняла, что случилось нечто непоправимое. У неё даже руки затряслись. Девочка забралась с ногами в старое, потрёпанное кресло, сжалась в комок и начала лихорадочно вспоминать.
– Где же я видела книгу в последний раз? – бормотала она, стуча кулаком по лбу.
Марина могла во всех подробностях представить, как выглядела обложка, ощутить запах новеньких страниц, припомнить сюжеты иллюстраций, но только не тот момент, когда держала книгу в последний раз. Это от неё ускользало.
Память постоянно возвращала Марину к новогоднему празднику в школе. В этом году он был особенно пышным. Огромная живая ель, установленная в спортзале, была украшена самодельными игрушками. Не только малыши, но даже они, шестиклассники, на уроках труда весь декабрь делали новогодние игрушки – то из папье-маше, то из полимерной глины, то просто из картона. Все старались как могли. И костюмы для праздника в этот раз были тематическими – по мотивам произведений А. С. Пушкина. Марина выбрала для своего образа совсем не сказочную героиню. Девочка решила, что будет представлять Машу Миронову из «Капитанской дочки». Эту повесть Пушкина они ещё не проходили, но Марина никогда не советовалась со школьной программой, что ей читать. Впрочем, нареканий от учителей она никогда за это не получала, напротив, её знания по литературе и начитанность всегда ставились в пример одноклассникам.
Идея оказалась очень интересной, и они с мамой долго изучали платья барышень восемнадцатого века, кроили, шили и в конце концов добились потрясающего результата, который очень им понравился. Мама уложила Марине волосы по моде времён Екатерины II, подыскала ожерелье из мелкого жемчуга и длинные кружевные перчатки. Образ был идеально завершён. Марина была счастлива. Ей очень нравилось это пусть и не броское, но милое платьице. Кроме того, это было так приятно – скрыться под маской и представить себя кем-то другим. Марина всегда мечтала оказаться персонажем книги. Никогда ещё она так не радовалась новогодней ёлке в школе. И вот после этого веселья – такое несчастье. Не зря народная мудрость гласит: «Долго смеяться – к слезам». А ведь Марина действительно очень много смеялась в тот день. Ох, и вот теперь пропажа книги стёрла всю её радость.
Марина любила читать больше всего на свете. «Всю свою молодость прочитаешь, что вспоминать-то будешь в моём возрасте?» – бурчала на внучку бабушка. Но Марина не слушала её, да и родители были полностью на стороне дочери. Бабушка только в сердцах махала рукой и отправлялась на очередное занятие по йоге или настольному теннису. А Марина шла к себе в комнату и снова погружалась в мир книг.
И вдруг Марину озарило! Как же она могла забыть?! Перед тем как окончательно отпустить класс на каникулы, классная руководительница Екатерина Владимировна собрала их всех вместе, поздравила с Новым годом и Рождеством и напомнила о репетиции драмкружка во время новогодних праздников. Она передала ключ от класса Мише Лосеву, отличнику и задаваке, и тот, проходя мимо парты Марины, пнул её рюкзак. Да так, что ей пришлось лезть за рюкзаком под соседнюю парту. А что касается драмкружка, то это Марину совсем не интересовало. Ни в какой кружок девочка не ходила, она была домоседкой, да и отношения с ребятами у неё не складывались с самого первого класса.
Марина Николаева сразу попала в ряды тех, кого обычно всячески задевают, травят и обзывают. И всё потому, что при сильном волнении Марина в прямом смысле теряла дар речи и начинала хватать воздух, как вытащенная на берег рыба. Слова толпились у неё в груди, наскакивали друг на друга и не могли протиснуться наружу. Это было даже не заикание, а некая мучительная немота, которая вызывала неловкость у учителей и веселье у одноклассников. А когда Марина наконец овладевала собой, первый звук, который вырывался из её горла, походил на громкое карканье. За это «карканье» Марина получила прозвище – Ворона. Уж какой там драмкружок? Вначале девочка ещё старалась не обращать на свой дефект внимания, надеясь, что всё исправится: ходила к логопеду, психологу, делала дыхательную гимнастику. Но ничего не помогало: стоило Марине всерьёз испугаться, как у неё тут же пропадал голос. Марина оставила попытки победить своё «карканье» и замкнулась в себе, особенно после того как случилась беда с её единственным другом Васей Вьюжиным.