Страж. Тетралогия
Шрифт:
Птица к тому времени доросла до приличной курицы, и буквы на ее боках можно было прочитать издали. Я вытер мокрый лоб рукавом и стал втыкать кинжал в землю на всех выступающих углах рисунка, нейтрализуя чужую магию. Думаю, у Геры все это получилось бы гораздо изящнее, мне же пришлось импровизировать и использовать молот вместо швейной иглы. Но результатом я остался доволен.
Как мне показалось, прошло не меньше двадцати минут, прежде чем я разобрался с этой проблемой.
— Надеюсь, ты наелось на год вперед, — сказал я тяжело взлетевшей «птахе» Пугала.
— Держи карман шире, — возразил мне Проповедник. — Оно никогда не бывает сытым. Даже после кровавых ванн.
Я вернулся на дорогу, где и застал господина Хюбера, разговаривавшего с ученицей. Солдаты уже впрягли лошадей в воз и готовились выступать назад, в город.
— Куда вы пропали, господин ван Нормайенн? Мы уже начали беспокоиться. Ждем только вас. Пора ехать.
— А брат Курвус?
— Я не смог его остановить. Да он и слушать, если честно, меня не желал. Отправился по следам вёлефа, попросив рассказать о случившемся приматору. Мы с вами должны проследить, чтобы городской глава отправил гонца к епископскому легату в Вазень и копию письма епископу Карлу. Они знают, что делать.
— Вот вы этим и займетесь, господин Хюбер. К сожалению, у меня есть куда более важные дела.
— Твое молчание говорит само за себя, — сказал я Проповеднику.
Он зыркнул на меня, рассеянно вытер кровь на щеке, посмотрел на оставшуюся чистой ладонь.
— Знаешь, Людвиг. Что бы я там ни говорил, тебе это все равно, что пиво для беса. Не изгонишь.
Проповедник сегодня только и делал, что проводил дикие сравнения, которые, впрочем, были мне вполне понятны.
— Ты неправ. Я часто к тебе прислушиваюсь. Иногда ты даешь прекрасные советы.
— Но те, что касаются твоей шкуры, ты отметаешь не глядя. Кыш, проклятущая!
Он отмахнулся от бумажной птицы, крутившейся вокруг него наподобие гигантской летучей мыши. Пугало не спешило являться, отправив с нами своего представителя. Я перепрыгнул через небольшую канаву, где собиралась дождевая вода, обошел кусты уже успевшей завязаться малины и какое-то время слушал щебетание птиц, затем ответил:
— Твое желание сохранить мое здоровье делает тебе честь, старина. Но моя работа предусматривает риски.
— Охотиться за сбрендившим колдуном в твои обязанности не входит.
— Охотиться за сбрендившим вёлефом, способным без всякого дара насыщать силой не только себя, но и души.
— Если мои предположения верны, брату Курвусу потребуется моя помощь. Он даже не увидит своих врагов, пока не станет слишком поздно.
— Ах, ты у нас теперь спасителем каликвецев заделался. Очень благородно.
— На Чертовом мосту он вместе с отцом Мартом спас мою шкуру. И Львенка тоже.
Проповедник отмахнулся от меня. Он был против идеи следовать за монахом и считал, что мы давно уже должны были убраться из этого кантона.
Я шагал через лес, залитый солнечным светом, мимо золотистых старых сосен, все сильнее забирая на юго-запад, к горам, все больше удаляясь от населенных мест. Брат Курвус ушел ненамного раньше меня, но догнать его никак не удавалось, несмотря на всю мою прыть. Могучий монах двигался в таком темпе, что по прошествии трех часов я все еще значительно отставал от него.
Связываться даже с обычным колдуном — себе дороже, а уж с тем, кто использует темную кровь, и подавно. В школе я достаточно наслушался легенд о вёлефах и о том, как император Семптимий, еще до завоевания северных стран варваров, сражался со своим сенатом, где было трое таких колдунов, которые, я уверен, были не чета нынешнему. Историки рассказывают, что в той бойне за четверть часа пало два легиона, и в древней Ливетте разверзся настоящий ад.
Так что я понимал всю степень риска. Но мало того, что эта тварь мутит с кровью, она еще и пытается как-то влиять на души, а это уже сфера моих прямых обязанностей. То, к чему меня готовили, то, за что мне платят. Моя работа — избавлять мир от темных сущностей, и интуиция говорила мне, что там, где вёлеф, там и души, которым не слишком хочется в ад, где их с распростертыми объятиями ждут твари вроде мастера Титко или того демона, которому отец Март дал крепкого пинка на Чертовом мосту.
Брат Курвус появился на моем пути в пяти шагах, выйдя из-за соснового ствола, за которым прятался. Обнаженный меч в его руках, острием направленный мне в грудь, говорил сам за себя.
Я резко остановился, раздумав браться за кинжал, посмотрел в прищуренные, подозрительные глаза монаха. Он был напряжен и собран, готов к прыжку и удару, если я сделаю хоть одно неосторожное движение.
— Отличный поворот, — язвительно изрек Проповедник. — И что ты намереваешься делать теперь?
— На всякий случай хочу сказать, что мы знакомы, — осторожно произнес я, — Людвиг ван Нормайенн. Страж.
Мои слова не уменьшили его подозрения, и он не сказал мне ни слова. Тяжелый крест, который он сжимал в левой руке, по краям начал мерцать.
— Мы встретились в конце прошлого года, в ущелье, под Чертовым мостом, рядом с водопадом, где погиб другой страж. Вы были с отцом Мартом, инквизитором, также прозванным Молотом Ведьм, действующим по распоряжению коллегии кардиналов.
— Что было на камне в ущелье? — после секундной паузы спросил у меня каликвец.
— Знак Алгол, ложный след, которым пытались навести на городскую ведьму. Второй раз мы встретились у нее в доме.
— С кем я оттуда ушел?
— С Львенком, — сказал я и поправился: — С Вильгельмом дер Клюром.
— Куда мы пошли?
— К художнику.
Брат Курвус усмехнулся, опустил меч:
— От кого вы вчера убегали, Людвиг?
— От старг.
— Да. Это вы. — Он убрал меч в ножны и кинул мне крест.
Я поймал его правой рукой:
— Как видите, я не обжег руку и не исчез в облаке серы.
— Извините, страж, но колдун может принять любой облик. К тому же я совершенно не ждал вас увидеть. Зачем вы пошли за мной?
— Чтобы помочь. И предупредить. Вёлеф что-то делает с душами. Я нашел фигуру, которую он нарисовал.