Стражи особого списка. Книги 1
Шрифт:
– Ага, – согласилась она. – Если бы ещё этот бедлам поскорее закончился, да ещё и без происшествий, было бы совсем замечательно. Из-за тебя я так хочу спать, что не готова провести здесь всю ночь!
– Ну, извини… – не выдержав, Ал тихо рассмеялся. – Недолго осталось.
– До церемонии? И можно будет наконец-то сбежать? – обрадовалась Елизавета.
– Теоретически, дорогая…
– Вот так всегда! – сделала девушка вид, что оскорбилась. – Стоит мне только обрадоваться чему-то, как от тебя следует это слово «теоретически».
– Ну, извини… ты же знаешь, я никогда не отвечаю прямо…
– Да-да, иезуитская политика истинного императора. А вот возьму и не буду извинять!
– Тогда я от тебя не отстану, пока не извинишь… и не дам поспать до тех пор! – предупредил принц.
– Как?! – непритворно испугалась Елизавета, только глаза весело сияли. – Ты не дашь мне поспать?! Вот совсем-совсем-совсем?!
– Именно. Пока не извинишь – ни секундочки сна!
– Интересно мне знать, какими способами ты будешь этого добиваться?!
– О, предельно жестокими… Неужели ты сомневаешься в моей фантазии?
– Ты же всё-таки принц… – слабо возразила Елизавета, вспомнив особо яркий момент из предыдущей ночи, которым не давали ей спать.
– И..? А ещё я твой будущий муж.
– Но все же… Это же… нечестно!
– Ммм… Лиз, дорогая, ради столь высокой цели я пойду на все…
– Это где же она высокая? – жалобно округлила глаза девушка. – Не давать спать будущей жене, когда она от усталости уже даже ноги передвигать не может?!
– Ммм… ну что поделать, если она не хочешь простить жениху столь малый прокол? – Ал погладил щеку девушки пальцами, жалея, что не может позволить себе ни более откровенную ласку, ни отпустить княгиню действительно поспать.
Княгина зажмурилась под его руками, потом снова открыла глаза.
– Император… – тихо шепнула она. – Надо вспоминать о правилах этикета и расходиться. Больше трёх танцев по правилам этикета нельзя. Мы же ещё не муж и жена. Не будем привлекать чужое внимание.
– Ладно… – вздохнул Альберт, завершая танец. Раз появился Император, значит, ему самому пора было двигаться в каюту принцессы. Вести к алтарю сестру должен был именно он.
Императорская семья никогда не отличалась склонностью к показушностью. «Домашние» церемонии, которые строго не регламентировались малым сводом законов, действительно были домашними.
Небольшие залы, тихая музыка, лёгкие фуршеты, никаких балов на три дня и три ночи. Воплощение спокойствия.
Некоторые скептики, да и злые языки, утверждали, что принцесса Вивиана обязательно устроит скандал или истерику, нужно подчеркнуть в своих мыслях, по поводу отсутствия полноценной свадьбы, но принцесса вела себя тихо и смирно. Точнее, невеста была прекрасна и невинна.
Церемония должна была состояться в хрустальном зале. Так назывался единственный гостевой зал на верхней палубе космического лайнера. Стенки были сделаны из прочного псевдостекла с добавлением особых минералов, которые делали его необычайно прочным. Алмаз по крайней мере не резал, а вакуум – не продавливал стекло и не оставлял на нем трещины.
За стеклом, со всех сторон зала-купола простиралась бездонная космическая ночь, с яркими огнями проплывающих мимо звёзд, планет, спутников. А внутри на поверхность было нанесено хрустальное напыление. Отчего стоило свету отразиться на одной хрустальной грани, как свет подхватывали её соседки. И по стенам начинала «плясать» радужная волна.
Играла тихая музыка из «Космической серенады» – сборника всегаллактически известных классиков.
Помост, за которым стоял Император, олицетворяющий власть светскую, и Духовник, как символ власти духовной, был в центре зала. Рядом с помостом стоял и генерал Рем.
Принцесса появилась из арки, под вальс «Космической бури». Она сама была как буря, наглая, яркая, а тут вдруг показалась усмирённой, спокойной.
Белоснежное платье с меховым подбоем, простое декольте-каре, длинные рукава и вышивка. Белые линии, создающие вокруг принцессы ореол неземного свечения, сплетались в дивные узоры, которые сами по себе напоминали все ту же бурю.
Девушка шла рядом с принцем Альбертом, опираясь на его руку. Невеста шла, гордо подняв голову, склоняться принцесса соглашалась только перед Императором и Духовником, но все равно на её щёках алел трогательный румянец. А ресницы дрожали.
Альберт подвёл сестру к её будущему мужу, сам соединил их руки. Принц молчал, а на губах его играла лёгкая улыбка. Сейчас он завидовал Вивиане, которой не грозит тот кошмар, в который превратят его свадьбу.
«Береги её, Рем…», – попросил он мысленно генерала.
«Не учи дедушку жизни…», – хмыкнул в ответ Дмитрий, принимая руку девушки и поворачиваясь к Духовнику.
Тот взглянул на соединённые руки молодых и добродушно кивнул. Ему понравилось то, как осторожно и в то же время уверенно сжимал в своей ладони хрупкую кисть невесты Генерал Рем.
– В нашей жизни, – тихо начал Духовник, и разговоры стихли. – Преходяще все. Жизнь и смерть. Радость и горе. Любовь и ненависть. Все исчезает, стирается между границами бытия и небытия. Мы можем оставить после себя чью-то ненависть и чью-то потерю, можем продолжиться в своих детях или навсегда раствориться в своей вере. Мы можем остаться в памяти других поколений в своих творениях, а можем остаться на страницах истории сухим перечнем имён.
Но все исчезает. Память забывается. Книги теряются. Страницы выцветают, и краска на них тускнеет. На смену старому обязательно приходит новое. И в этом нет ничего плохого. Это жизнь. Наша жизнь. Наверное, именно поэтому, когда венчаются те, кто хочет идти вместе по одной дороге… или просто вынужден это делать, в свидетели брака призывается ещё и сила, которая будет если не вечной, то хотя бы очень долгой. Как ночь за окном. Ей все равно, кто тревожит её покой. Она была, есть и будет. И сегодня, властью, данной мне верой, Императором и этой ночью, я проведу церемонию венчания, которая на жизнь, отведённую этим двоим, свяжет их вместе.