Стражи земель. Доспехи демона
Шрифт:
Никто не хотел выказывать собственную слабость и просить о привале. Только когда на небе зажглись звезды и явно стало прохладнее, Златорукий отдал приказ остановиться неподалеку от видневшихся справа скал. Слин опустился на песок и снял шлем. Он был на пределе. Но передышка, как оказалось, была недолгой.
— Мы пересекли первый песчаный пояс, — заявил Тунгдил. — Разобьем лагерь у той скалы. Она защитит нас, если начнется буря.
— Туда три мили. — По голосу Слина было понятно, что ему совершенно
Златорукий недовольно уставился на гнома.
— Мы остановимся у скал. Если тебе что-то не нравится, можешь торчать здесь до рассвета. Мы подберем тебя, когда продолжим путь. — Отвернувшись, он двинулся в сторону скал.
— Вставай, Четвертый, — сказал Железнопалый. — Докажи нашему Верховному королю, что ты на что-то способен.
— Мой арбалет такой тяжелый, — вздохнул Слин. — От этого веса у меня ноги подкашиваются.
— Давай сюда. — Балиндар отобрал у него оружие. — А теперь пошли. — Протянув руку, он поднял гнома на ноги. — Три мили — это совсем недалеко.
Четвертый удивленно уставился на своего благодетеля.
— Почему это ты вдруг решил мне помочь?
— Мы единый отряд, Слин, нравится мне это или нет. Мы все видели, что ты отличный арбалетчик. Без тебя нам не обойтись. — Он закинул арбалет на плечо. — И ты прав, эта штука действительно тяжелая.
— Он бы точно не смог тащить арбалет на себе так долго, — подмигнул Бешеный.
— Ну чего вы надо мной смеетесь?! — возмутился Слин.
— Ни в коем случае. Клянусь Враккасом.
— Просто уже так поздно и хочется спать. А я не смогу уснуть, если мы тебя здесь бросим, — невозмутимо заявил Железнопалый.
— По-моему, они перегрелись на солнце. — Слин повернулся к Родарио. — Иначе я это объяснить не могу.
— Да, такое часто бывает. — Актер с напускной жалостью посмотрел на гномов. — Жидкость, в которой плавает мозг, испаряется, и… пуф-ф! Ты вдруг становишься хорошим, хотя тебе этого и не хочется.
— Может, нам Лот Ионана вывести в пустыню, как думаете? — рассмеялась Койра. — Звучит как план.
— На примере этих обычно столь ворчливых и упрямых гномов мы можем убедиться в том, что такой план сработает. — Седьмой поклонился Балиндару и Боиндилу, прося извинения за эту шутку.
Все так же дурачась, они добрались до скалы, выдававшейся над песком на двадцать метров в высоту. У основания ее ширина составляла не меньше восьми метров. Тунгдил выбрал восточную сторону для лагеря и приказал дозорным разбудить его, когда небо на горизонте посветлеет.
Все слишком устали для того, чтобы готовить ужин, и сразу улеглись спать. Даже голод не мог помешать людям и гномам погрузиться в сон.
Боиндил покосился на друга, усевшегося спиной к скале. Бородатое лицо казалось старше при свете звезд, взгляд был направлен на небо. Губы гнома шевельнулись, и в тот же миг руны на доспехах вспыхнули. Только после этого Тунгдил смежил веки.
Вскоре задремал и Бешеный.
Года не сводила глаз с небольшой коробочки, обернутой вощеной бумагой и перевязанной веревкой. Эту коробку оставили у западных ворот на рассвете, ее подобрал один из стражников.
Сегодня время, отведенное волшебнице на раздумья, заканчивалось.
Она понимала, что передал ей глава вражеского войска, но не хотела смотреть на отрубленные пальцы дочери.
Однако ее руки, не внимая голосу разума, сами развязали узлы на коробке, развернули бумагу и открыли крышку.
Года не стала заглядывать внутрь. В нос ударил запах крови.
Гномка медленно наклонилась вперед. Сердце ее полнилось ужасом при мысли о том, что она может там увидеть.
В коробке лежали пальцы Занды, от большого до мизинца, разложенные в правильном порядке. На нескольких пальцах были кольца.
— О Враккас! — беспомощно выдохнула Года.
Страх перед завтрашним днем разъедал душу. В следующей коробке будет правая кисть Занды, затем вся рука. Потом — пальцы левой руки. Это чудовище будет отрезать от тела ее дочери кусочек за кусочком.
Перед внутренним взором волшебницы предстала ее искалеченная девочка, от которой остались только окровавленный торс и голова. Года слышала ее крики, ее мольбы и плач. А все потому, что ее мать отказывается убить гнома, который все равно не настоящий Тунгдил.
— Я не могу, — всхлипнула женщина, бросаясь к алтарю. — Не могу позволить моей дочери погибнуть, Враккас! Только не ради подменыша, в правоту которого верят все, кроме меня! — Она посмотрела на враккасиевую статуэтку. — Я должна заключить сделку с врагом. У меня нет выбора…
В дверь затарабанили.
— Госпожа! Госпожа, скорее! Свершилось чудо!
Года, отерев слезы, открыла дверь.
— Госпожа, твоя дочь! — В коридоре, отдуваясь после бега, стоял один из стражников. — Она вернулась! Она ждет тебя у ворот!
— Моя… дочь? — Волшебница посмотрела на коробку с пальцами и бросилась бежать.
Мысли путались, радость захлестнула женщину.
Сама не помня как, она очутилась у южных ворот. И там… стояла Занда!
На девушке была кольчуга, но завязки болтались, словно гномка в спешке набросила доспех. Лицо распухло от побоев, правый рукав рубашки пропитался кровью, каштановые волосы лоснились от грязи. Но Занда улыбалась.
— Доченька! — Года, закрыв глаза, прижала к себе девушку.