Стрекоза для Финиса
Шрифт:
— Не спится, — отвечаю, первое что пришло на ум, а затем продолжил, — Почему твои волосы пахнут костром? Ты живёшь в городе, — она сглотнула и тихо ответила:
— Волосы? Причём тут мои волосы?
— Отвечай, — наклонился вперёд и облокотился локтями на колени. До кровати метра два.
— Я… за городом была, мы шашлыки жарили.
— Ясно, а трезвая потому, что закодировалась?
— Чего? Ты придурок? — и швырнула в меня подушкой, я поймал и встал. А она в стену вжалась и:
— Я не хотела, правда. Ты первый
— Бл@ь! — вырвалось у меня, — Я не хотел, правда?!
— Не повторяй за мной! — дерзко так сказала, с обидой, головой встряхнула и волосы рукой поправила, — Сначала душил, теперь голову отбить вздумал?
— Сказал же не хотел, не рассчитал.
— Траекторию и скорость? Садись тебе двойка.
— Чего? — возмутился я, а она смехом прыснула, — Двоечник переросток с рогами. Сколько в тебе, метра два без рогов? Или два двадцать, два тридцать?
— А ты измерь, — наклоняюсь к ней, а она дезертира включила и затараторила.
— Сознаю свою вину. Меру. Степень. Глубину. И прошу меня направить на текущую войну. Нет войны — я все приму, ссылку, каторгу, тюрьму. Но желательно в июле и желательно в Крыму. Дошутилась и молчу, — и вновь прыснула смехом, накрыв ладошкой рот. Даже я не сдержался и улыбнулся.
— То-то же, — хмыкнул и сел обратно в кресло, — Что за мышь? — киваю в сторону окна, — Отвечай, но шутки в сторону.
— Это МыШ. Я ему имя дала. В командировке его подцепила.
— Чего? Подцепила?
— Ничего, а кого, — наклонилась вперёд и как заговорщица шепчет, — Мыш этот, я думаю того, ласты склеил и как-то опять полуживым стал. Но я тут точно не причём. Он сам, — выпрямилась и губы сжала чтобы не рассмеяться.
— Ты… и ни причём? Сомневаюсь. Видишь как долбится в окно, не ко мне уж точно. Он твой — ты пригрела, имя дала, теперь расхлёбывай.
— Что значить расхлёбывай? Мне, что теперь с ним срок тянуть?
— Ага…
Сижу и лыбу давлю, занятная штучка. Эмоций море, на лице мимика каскадом хлещет. Есть в ней особый задор, резвая и на подъем шустрая. И страха нет передо мной.
Громкий «бах-бах» в окно и мы оба туда устремляем взгляды.
— Впусти его, а то башку свою мелкую в конец отобьёт, — говорю ей. Она уже было ринулась, но потом обратно села.
— Ты открой, я не одета.
— И что? Чего я там не видел, ноги длинные, попка аппетитная, правда грудь не видно…
— Шштоооо? — и мне вновь прилетает подушка. И я смеюсь.
— Подушка есть, теперь одеяло, а сама «На текущую войну, в ссылку, каторгу, тюрьму».
— Чего? — возмущается.
— Не повторяй за мной и мелкого впусти, башка у него и так не держится, — она обернулась в одеяло и сползла с постели. Подошла ко мне и наклонилась:
— Про башку откуда знаешь? — грозная типа вся такая, а я за одеяло её на себя потянул, дразню, — А ну пусти, — вырвала хвост одеяла из моей руки и пошла к балкону, впустила Мыша. Тот как очумелый под потолком пару кругов дал и в волосы к ей ринулся, запутался там по итогу. Она одной рукой одеяло держит, а другой от него избавиться пытается.
— А ну брысь, Мыш-Кыш. Прекрати!
Мелкий явно обиделся, что его выставили прочь, вот и отрывается на ней. Встал и хотел ей помочь, только руку протянул к её голове как дверь отварилась:
— Лера? Что происходит? — в дверях стояла старушка и мы замерли, я стал незримым, а Мыша как ветром сдуло, вот поганец. Поднял кипишь и слился.
Девчонка огляделась, нас нет, глазами удивлённо хлоп-хлоп и:
— Я… это… Тут комар жужжит, сил нет.
— Комар? Да от куда ж ему взяться, май тока, а до лета ещё…, - «Лера» подошла к старушке, обняла ту и повела прочь.
— Ба извини, что разбудила. Ну, реально спать не даёт, я его тихонько прихлопну и лягу. А ты иди спи.
Вот ведь лиса. Пока она не вернулась лёг на кровать и подушку под голову положил. Рога легли, а ботинки не вписались, за пределы кровати вылезли.
Она вернулась и дверь закрыла, комнату обвела взглядом и тихо так шепчет:
— Ау… вы где? — Мыш показался из-за занавески, а я молчу, — Эй… ты где, демооон… — молчу как рыба. Нет меня. А Мышу показываю рукой у горла если, что «шею сверну».
«Лера» одеяло развернула, на кровать бросила и следом полезла тут то я её и крутанул.
— Ой, пусти… Ты что творишь?
— А, что я творю?
— Пусти говорю, — трепыхается в руках моих.
— Тихо, старушку разбудишь, — шепчу. Лежим на боку и я держу её плотно вжав в себя. В глаза её смотрю, а она замерла и руки в меня упирает, а я слабину не даю.
— Ты чего? — шепчет, — Пусти, а то закричу, пол дома на уши подниму, — а я усмехаюсь и тоже шепчу.
— Поднимай, я воевать умею, а ты кричи. Посмотрим кто кого? Молчит и руки не убирает. Чувствую рану на её пальце.
— С пальцем что? — спрашиваю её.
— Порезала, заживёт и не замечу.
— Лера значит… — прищуриваю один глаз и тянусь губами, а она их ладошкой накрывает.
— Чшшш, нельзя… — ухмыляюсь в ответ и губами её пальчики прихватываю, — Тебе пора, — тихонько выдаёт мне.
— Уже? — шепчу в ладошку.
— Угу…
— Гонишь меня?
— Угу…
— Там ночь, я темноты боюсь…
— Врёшь…
— Вру… — отвечаю и улыбаюсь.
— Тебе пора уходить, это мой дом и кровать моя, — серьёзно так произносит и я удивлён, не боится меня, говорит, а не уговаривает или мямлит…
Подушечками пальцев лица её коснулся, локон на пальце крутанул пару раз и нехотя встал. Она одеяло подтянула и укуталась. Мыш сразу к ней на подушку метнулся и лапами по хозяйски прошёлся.