Стрекоза в янтаре

Гэблдон Диана

– Помнишь, как я поклялся в день нашей свадьбы?

– Да, кажется. «Плоть от плоти моей, кровь от крови…»

– И я отдаю тебе свою плоть, чтобы мы могли стать единым целым, – закончил он. – Я собираюсь сдержать эту клятву, англичаночка! И ты тоже.

Он бережно повернул меня к себе лицом, ладонь с нежностью опустилась на слегка округлившийся живот.

– Кровь от крови, – прошептал он, – и плоть от плоти. Ты носишь меня в себе, англичаночка, и ты не можешь, не в силах оставить меня, что бы ни случилось.

Ты моя, вся и навсегда, хочешь ты того или нет, хочешь ты меня или нет! Моя, и никуда я тебя не отпущу.

Я положила руку поверх его ладони и сжала.

– Да… – тихо пробормотала я. – И ты меня не оставишь тоже.

– Нет. – Он улыбнулся. – Поскольку уж придется держать эту клятву до конца, до самого последнего ее слова.

Он обнял меня, склонил голову и прошептал в самое ухо в темноте, я ощущала на лице его теплое дыхание:

– И мы будем вместе, пока не разлучит нас смерть!

Глава 11

Полезные занятия

– Кто этот странный маленький человечек? – с любопытством спросила я Джейми.

Человек, о котором шла речь, медленно прокладывал себе дорогу среди гостей, собравшихся в главном зале особняка де Роханов. Останавливался на секунду-другую, окидывал группу гостей критическим взглядом, затем или пожимал худенькими плечиками и шел дальше, или подходил к мужчине или даме, что-то подносил им к лицу и выпаливал какую-то команду. Чем бы он там ни занимался, но, похоже, действия его очень веселили публику.

Прежде чем Джейми успел ответить, человечек, низенький, худенький и морщинистый, в сером саржевом костюме, вдруг увидел нас, и лицо его просияло. Он накинулся на Джейми, как какая-нибудь маленькая хищная птичка кидается с высоты на крупного, но тем не менее испуганного кролика.

– Пойте! – скомандовал он.

– Что?

Растерянно моргая, Джейми с удивлением глядел сверху вниз на крошечную фигурку.

– Я сказал: пойте, – терпеливо ответил человечек и с восхищением ткнул Джейми в грудь морщинистым кулачком. – С такой грудной клеткой мы будем иметь такой резонанс! Какие объемы!..

– Да, объемы у нас имеются, – весело заметила я. – Стоит ему разозлиться, и голос слышен за три квартала.

Джейми сердито зыркнул на меня, а человечек так и кружил возле него, измеряя ширину спины, похлопывая по плечам и другим частям тела, словно дятел, долбящий высокое мощное дерево.

– Но я не умею петь, – запротестовал муж.

– Ерунда, ерунда! Конечно, умеете! Приятным бархатным баритоном, – с восхищением бормотал человечек. – Великолепно! Просто превосходно! Вы как раз то, что я ищу! Вот… Сейчас я помогу вам. Попробуйте повторить эту ноту.

С этими словами он проворно выхватил из кармана маленький камертон, стукнул им о колонну и поднес к уху Джейми.

Джейми закатил глаза к потолку и, пожав плечами,

послушно пропел ноту. Человечек отпрянул, будто его подстрелили.

– Нет… – пробормотал он, словно ушам своим не веря.

– Боюсь, что да, – с сочувствием заметила я. – Он вам не врал. Он действительно совсем не умеет петь.

Человечек обиженно покосился на Джейми, снова стукнул камертоном и поднес к его уху.

– Попробуйте еще раз, – умоляюще произнес он. – Просто прислушайтесь, а потом выдайте тот же звук.

Мой терпеливый муж внимательно прислушался к «ля», исходившему от камертона, и пропел нечто среднее между «ми-бемоль» и «ре-диез».

– Нет, это невозможно! – воскликнул окончательно разочарованный человечек. – Так фальшивить нельзя даже нарочно!

– Как видите, можно, – весело ответил Джейми и вежливо поклонился человечку.

К этому времени вокруг нас уже собралась небольшая кучка любопытных. Луиза де ла Тур славилась как превосходная хозяйка, и ее салон привлекал сливки парижского общества.

– Он может, – уверила я нашего собеседника. – Он абсолютно лишен слуха.

– Да, вижу.

Человечек был совершенно убит этим обстоятельством. Затем глаза его оживились – он начал присматриваться ко мне.

– Нет, только не я! – со смехом воскликнула я.

– Но не можете и вы, мадам, тоже страдать отсутствием слуха!

Глаза его сверкали, как у змеи, гипнотизирующей птичку. Он приближался ко мне, держа в руке камертон, который в этот момент больше всего походил на раздвоенное жало.

– Погодите! – Я, защищаясь, вытянула руку. – Позвольте сперва узнать, кто вы.

– Это герр Иоганн Герстман, англичаночка. – Джейми поклонился человечку. – Учитель пения его величества. Позвольте представить вам мою жену, герр Герстман. Леди Брох-Туарах.

К этому времени Джейми знал при дворе каждого человека, даже самого ничтожного.

Иоганн Герстман… Ну конечно! Я различала еле уловимый акцент в его беглом аристократическом французском. Немец или австриец?..

– Я организую небольшой любительский хор, – объяснил учитель пения. – Голоса не обязательно должны быть хорошо поставленными, но сильными и искренними.

Он снова бросил разочарованный взгляд на Джейми. Тот ответил ему ухмылкой, взял из рук Герстмана камертон и поднес мне.

– Ну так и быть, – согласилась я и пропела.

То, что все услышали, похоже, настолько взбодрило герра Герстмана, что он, убрав камертон, пристально уставился мне в лицо. Парик был ему великоват и слегка съехал на ухо. Он небрежно сдвинул его назад и сказал:

– Отличное звучание, мадам! Очень, очень недурно! Возможно, вам знакома эта мелодия из «Бабочки»? – Он пропел несколько тактов.

– По крайней мере, слышала, – осторожно ответила я. – Гм, мелодию, во всяком случае. А слов я не знаю.