Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли
Шрифт:
– Я МОГУ ЗАБРАТЬ КНИГУ У МАЛЬЧИКА.
– Воровать еще хуже, чем отказывать в просьбе или перебивать собеседника, – ровным тоном заметил Роланд, как будто просто болтал о каких-нибудь пустяках, убивая время, однако пальцы его по-прежнему крепко сжимали Джейково плечо.
– К тому же, – вмешался Джейк, запрокинув голову и глядя прямо в динамики на потолке, – в книге ответов нет. Их кто-то вырвал. – Тут на него снизошло вдохновение, и он постучал себя пальцами по виску. – Ответы все тут.
– ВАМ, ПАРНИ, НЕ СТОИТ ВСЕ-ТАКИ ЗАБЫВАТЬ, ЧТО ВЫСКОЧЕК ТУТ НИКТО НЕ ЛЮБИТ. – За сим последовал новый взрыв, на этот раз громче и ближе. Одну из вентиляционных решеток сорвало взрывной волной, и она пролетела по кухне, как реактивный снаряд. Через пару секунд из двери, ведущей дальше, в глубь подземного
Стальная панель на потолке тихонько отъехала в сторону. За ней открылся квадрат черноты. В сумраке промелькнуло что-то серебристое. Из отверстия выпал шар – стальной шар около фута в диаметре – и завис в воздухе.
– ИДИТЕ ЗА НИМ, – велел Блейн.
– Он приведет нас к Сюзанне и Эдди? – спросил Джейк с надеждой.
Блейн ответил молчанием… но когда стальной шар поплыл по коридору, Роланд с Джейком пошли за ним.
38
У Джейка сохранились крайне смутные воспоминания о том, что происходило дальше, когда они вышли из кухни. И это, наверное, было к лучшему. Он покинул свой мир где-то за год до того, как девятьсот человек совершили массовое самоубийство в маленьком государстве Гайана, что в Южной Америке… но он читал о периодических самоубийствах целых колоний леммингов, и то, что творилось – буквально у них на глазах – в подземном городе седых, было очень на это похоже.
То и дело гремели взрывы, и на их уровне тоже, хотя в основном несколькими этажами ниже. Время от времени из вентиляционных решеток выползал едкий дым, но большинство воздухоочистителей пока работали исправно, так что дым все-таки не успевал накапливаться до критической, опасной для жизни концентрации. Пожаров, правда, они не видели. И все же седые вели себя так, как будто настало время апокалипсиса. Большинство просто бежали в паническом ужасе, не разбирая дороги, с искаженными лицами и невидящими глазами… но и тех, кто, уже окончательно обезумев, убивал себя в коридорах и комнатах, по которым вел Роланда с Джейком летучий шар, тоже было немало. Одни застрелились; другие перерезали себе горло или вены; кое-кто, по всей видимости, принял яд. На лицах всех до единого мертвецов застыл всепоглощающий ужас. Джейк мог только гадать, что их подвигло на столь радикальный поступок. У Роланда, однако, было на этот счет одно мнение. Можно представить, что происходит с людьми – с их разумом, – когда мертвый на протяжении стольких веков город сначала вдруг оживает, а потом начинает методично себя уничтожать. Роланд быстро сообразил, что все это – работа Блейна и что Блейн делает это нарочно. Специально толкает их к самоубийству.
Они обогнули труп, болтающийся на веревке, прикрепленной к решетке кондиционера на потолке, и стали спускаться по лестнице, следуя за плывущим по воздуху стальным шаром.
– Джейк! – крикнул Роланд. – Ведь это не ты открыл дверь?
Джейк покачал головой.
– Так я и думал. Это Блейн.
Спустившись по лестнице, они побежали по узкому коридору к двери с надписью ВХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН, выполненной на Высоком Слоге остроконечными буквами, стилизованными под готический стиль.
– Это Блейн? – уточнил Джейк.
– Ну да… имя не хуже любого другого.
– А чей тогда второй го…
– Тс-с! – оборвал его Роланд.
Перед дверью стальной шар замер. Колесо на двери сделало несколько оборотов, и она приоткрылась сама собой. Схватившись за край, Роланд рывком распахнул ее до конца. Они очутились в огромном подземном зале, простиравшемся в трех направлениях, насколько хватало глаз, и уставленном бесконечными рядами приборных панелей и электронного оборудования. Почти все приборы и пульты оставались безжизненными и темными, однако Роланд и Джейк, которые, остановившись в дверях, в изумлении обозревали открывшуюся картину, видели, как на панелях то тут, то там вспыхивают сигнальные огоньки, и слышали гул электронной аппаратуры, постепенно набирающей рабочую мощность.
– Тик-Так говорил, что тут тысячи, если не сотни тысяч, компьютеров, – сказал Джейк. – Кажется, он не ошибся. Нет, вы посмотрите!
Роланд не понял слова, которое употребил Джейк, и поэтому промолчал, наблюдая за тем, как загораются – ряд за рядом – приборные панели. Над одним из пультов взвился сноп ярких искр. Вспыхнуло, тут же погаснув, зеленоватое пламя – какое-то из древних устройств вышло из строя.
Однако почти все машины работали и, похоже, неплохо справлялись. Стрелки, которые не сдвигались с места на протяжении веков, вдруг ожили и переместились на зеленые поля. Завертелись гигантские алюминиевые цилиндры, передавая хранящиеся на кремниевых микросхемах данные в банки памяти, которые, пробудившись от векового сна, приготовились вновь принимать информацию. На цифровых дисплеях замерцали красные и зеленые огоньки – точечные матрицы, по которым можно было определить все, что угодно: от среднего уровня давления водоносных пластов в феоде Западной реки до показателя запасов электроэнергии на замороженной атомной станции в бассейне реки Сенд. Стеклянные шары, подвешенные рядами над аппаратурой, засияли ослепительным светом. И отовсюду – и сверху, и снизу, и со всех сторон – доносился приглушенный гул генераторов и батарей, пробуждающихся после долгого сна.
Джейка вдруг зашатало. Роланд опять подхватил его на руки и поспешил вперед, следуя за стальным шаром мимо машин и приборов, о предназначении которых он мог только догадываться. Шар переместился влево и поплыл по проходу между двумя рядами видеомониторов, поставленных друг на друга, как детские кубики.
Папе бы это понравилось, подумал Джейк.
Некоторые секции этой бесконечной видеостены оставались по-прежнему темными и безжизненными, но большинство мониторов уже включилось. Они в основном давали изображения различных районов Лада, как подземных, так и надземных. В городе царил настоящий хаос. Толпы младов с круглыми от страха глазами бесцельно метались по улицам, что-то беззвучно крича. Люди прыгали вниз с крыш высотных зданий. Выбрасывались из окон. На мосту через Сенд наблюдалось настоящее столпотворение. Джейк смотрел в ужасе, как сотни и сотни людей кидаются в реку. Еще там были изображения каких-то огромных комнат с рядами коек, как в армейских казармах. В некоторых из этих комнат бушевали пожары, то, похоже, седые, обезумев от ужаса, в панике поджигали сами себя – совали горящие факелы под матрасы и мебель, бог его знает, с какой такой «радости».
На одном из экранов могучий детина с необъятной грудной клеткой, похожей на здоровенную бочку, швырял без разбору мужчин и женщин в устройство, напоминающее окровавленный штамповочный пресс, что само по себе уже было ужасно. Но, что самое страшное, будущие жертвы, не принуждаемые никем, стояли, выстроившись в цепочку, и безропотно дожидались своей очереди. Палач с туго повязанным на голове желтым платком, концы которого, как поросячьи хвостики, свисали ему на шею из-за ушей, схватил старую женщину, первую в этой страшной очереди, и поднял ее вверх на вытянутых руках, терпеливо дожидаясь, пока металлический блок не очистит стальной «эшафот», куда он собирался ее швырнуть. Старуха не сопротивлялась. Больше того – она, кажется, улыбалась.
– ЛЮДИ РАСХАЖИВАЮТ ПО КОМНАТАМ, – сказал вдруг Блейн. – НО Я НЕ ДУМАЮ, ЧТО ОНИ БЕСЕДУЮТ О МИКЕЛАНДЖЕЛО [55] . – Он рассмеялся. Странным, дробным смехом, похожим на топот крысиных лап по битому стеклу. От этого смеха Джейка пробила дрожь. Кому, интересно, захочется иметь дело с искусственным разумом, который так смеется… но разве у них был выбор?
Он опять обратил взгляд к мониторам… ему не хотелось на это смотреть, но не смотреть он не мог… однако Роланд тут же повернул его голову в другую сторону. Сделал он это ласково, но твердо.
55
Здесь обыгрываются строки В гостиной дамы тяжело, / беседуют о Микеланджело из стихотворения Т.С. Элиота «Песнь любви Дж. Альфреда Пруфрока». – Перевод А. Сергеева.