Стрелок. Извлечение троих. Бесплодные земли
Шрифт:
Узник все-таки лучше… но и он недостаточно хорош. Недостаточно.
Женщина в армейской форме. Она что-то заметила. Не знаю что, но она заметила что-то неладное. Она за ним наблюдает. На других она так не смотрит.
Узник сел. Поглядел на книжку в истрепанном переплете. На обложке стрелок разобрал название – что-то вроде «Магда-ясновидящая», правда, кто такая эта Магда и что она видит, Роланда ни капли не заботило. Стрелку совсем не хотелось глядеть на книгу, пусть даже и на такую занятную, – ему хотелось смотреть на женщину в униформе. А больше всего – проявить себя и взять ситуацию под контроль. Но он все
Узник куда-то ехал и вез с собой зелье. Не то снадобье, которое он сам принял в уборной, и не то, которое нужно было стрелку, чтобы вылечить свое ослабевшее тело, а то, которое запрещено законом и потому очень дорого стоит. Он отдаст это зелье своему брату, а тот уже – какому-то Балазару. Сделка будет закончена, когда этот Балазар отдаст им взамен другое зелье, которое принимают они, – но это только в том случае, если узник сумеет правильно совершить ритуал, абсолютно стрелку неизвестный (в таком странном мире, как этот, должно быть, много всяких странных ритуалов). Этот называется «пройти таможню».
Но женщина следит за ним.
Интересно, может ли она помешать ему «пройти таможню»? Роланд решил, что, вероятно, да. А что потом? Тюрьма. А если узник попадет в заточение, то Роланду уже негде будет достать лекарство, необходимое его зараженному телу, которое сейчас умирает.
«Он должен «пройти таможню», – сказал себе Роланд. – Должен пройти. И должен поехать со своим братом к этому Балазару. Это не входит в их план, брату вряд ли такое понравится, но он должен поехать с ним».
Потому что этот человек, который имеет дело со снадобьями, должен знать, как исцелять болезни… или знать какого-нибудь целителя. Человек этот выслушает его, а потом… может быть…
«Он должен «пройти таможню», – повторил про себя стрелок.
Ответ был таким простым, таким очевидным и близким, что Роланд едва его не проглядел. Это именно из-за зелья, которое Узник провозит тайно, ему будет трудно совершить ритуал «прохождения таможни». Ну конечно! Там у них, наверное, есть своего рода оракул, к которому водят всех подозрительных личностей. А для всех остальных, рассудил Роланд, церемония «прохождения» столь же проста, как переход границы дружественного королевства в его собственном мире – нужно лишь сделать знак, что ты присягаешь на верность монарху этого королевства, простой символический жест, и можешь спокойно проходить.
Он способен переносить предметы из мира Узника в свой собственный, и доказательство тому – бутер с танцующей рыбой. Точно так же он заберет и мешочки с зельем. Узник «пройдет таможню». А потом Роланд вернет ему груз.
Сможешь?
Вопрос действительно интересный. Стрелок даже отвлекся от потрясающего вида расстилающейся внизу воды… они летели теперь над огромным океаном и уже поворачивали к береговой линии. Вода становилась все ближе и ближе. Воздушная карета спускалась к земле (взгляд Эдди был беглым, поверхностным; взгляд стрелка изумленным, как у ребенка, который впервые увидел, как падает снег). Он может переносить предметы из этого мира в свой. Это он знает точно. А вот обратно? Этого он не знал. Это еще предстояло выяснить.
Стрелок опустил руку Узнику в карман, сжал пальцами Узника монетку.
И вышел через дверь к себе на берег.
4
Когда он сел, птицы улетели прочь. На этот раз они не отважились подойти так близко. Все тело болело, его лихорадило, мутило… И все-таки удивительно, как его оживил малюсенький кусочек пищи.
Он посмотрел на монетку, которую принес с собой: похоже на серебро, но красноватая полоска по краю наводила на мысль, что это какой-то другой, не такой благородный металл. На одной стороне – профиль мужчины с лицом, выражающим благородство, отвагу и упорство. Его волосы, завитые и собранные на затылке в хвост, выдавали некоторое тщеславие. Роланд перевернул монетку и так изумился, что даже невольно вскрикнул – сухо и хрипло.
На другой ее стороне он увидел орла – герб, украшавший его собственное знамя в те далекие времена, когда были еще королевства и знамена, их символизирующие.
Время поджимает. Возвращайся. Быстрее.
Но он задержался еще на секунду, чтобы подумать. Думать собственной головой было гораздо труднее – голова Узника, правда, тоже была не совсем чтобы ясной, но его сознание по крайней мере сейчас работало лучше в ней.
Пронести монетку обратно – это лишь половина эксперимента.
Он вынул из патронташа один патрон и зажал его в кулаке вместе с монетой.
Роланд шагнул через дверь.
5
Монета Узника снова была в кармане, плотно зажатая в кулаке. Чтобы проверить, здесь ли патрон, ему даже не нужно было переступать «порог». Роланд и так знал, что патрон пронести он не смог.
Но он все равно на секундочку переступил «порог», потому что ему нужно было узнать одну вещь. Нужно было увидеть.
Он обернулся, как бы для того, чтобы поправить какую-то бумажную штуку на спинке кресла (боги всевышние, сущие на небесах, в этом мире бумага повсюду!), и поглядел через дверь. Его тело, как и прежде, лежало на берегу, только теперь тонкая струйка крови сочилась из пореза на щеке: должно быть, когда он сюда проходил, его тело, падая, ударилось о камень.
Патрон, который он держал в кулаке вместе с монетой, лежал на песке перед самой дверью.
Ну что же, теперь он знал хотя бы это. Узник сможет «пройти таможню». Пусть даже стражники-наблюдатели обыщут его с головы до ног, от задницы до ушей и обратно.
Они ничего не найдут.
Стрелок, успокоившись, отступил. Он не знал еще, что проблема гораздо сложнее, чем он себе ее представлял.
6
«Боинг-727» ровно и плавно снижался над соляными топями Лонг-Айленда, оставляя за собой закопченный хвост отработанного топлива. С грохотом вышли шасси.
7
За, человек с двухцветными глазами, резко выпрямился, и Джейн увидела – действительно увидела – у него в руках курносый «узи», и только потом до нее дошло, что это всего лишь его таможенная декларация и маленькая сумочка на «молнии», в которой некоторые мужчины носят свои документы.