Стрелы на ветру
Шрифт:
Эмилия устроилась справа от Кромвеля, на большой подушке; Старк на такой же подушке – слева. Им обоим было неудобно на полу, ведь сидеть по-японски они не умели. Буквально через полминуты Старк начинал ерзать и менять позу. Эмилии с ее длинными пышными юбками разместиться оказалось еще труднее. В конце концов девушка прилегла на бедро и вытянула ноги вбок, тщательно накрыв их подолом. Так она сидела в детстве, во время прогулок на природе; здесь такая поза была не вполне уместна, но Эмилия просто не могла придумать ничего лучше.
– Мы же не несем с собой ничего, кроме слова Христова, – сказала Эмилия. Она взяла влажное полотенце и вытерла пот со лба Кромвеля. – Кто и почему захотел убить нас?
– Не знаю, сестра Эмилия.
Старк заметил сверкание металла на крыше за миг до того, как убийца выстрелил. Он бросился на землю прежде, чем услышал выстрел. Промешкай он хоть чуть-чуть, и вместо Кромвеля пуля поразила бы его. Настороженность Старка обернулась невезением для проповедника. Тому вообще на редкость не повезло. Миновав Старка, пуля вошла в один бок паланкина и вышла с другого. Она должна была бы попасть при этом в Эмилию, но и этого почему-то не произошло. Уже выйдя из паланкина, пуля угодила в Кромвеля – прямехонько в живот. Рана в живот. От такой люди умирают неделями.
– Он выглядит сейчас таким умиротворенным… – сказала Эмилия. – Он не хмурится и даже улыбается во сне.
– Да, сестра Эмилия. Он и вправду выглядит умиротворенным.
Чем больше Старк размышлял о происшествии, тем больше ему казалось, что настоящей мишенью был он сам. Кому-то заплатили, и наемник взобрался на крышу чужого дома, чтобы убить человека, которого он никогда в жизни не видел. И незнание языков не было тому помехой. Старк ни капли не сомневался, что в Японии купить смерть за деньги ничуть не труднее, чем в Америке.
Он ненадолго вытянул ноги, чтобы их не свело судорогой. Каждый раз, стоило лишь ему пошевелиться, четверо самураев-стражников мгновенно настораживались. Они сидели – точно так же, на коленях, – в коридоре, у входа в комнату. И непонятно было, то ли они охраняют миссионеров, то ли сторожат их. После того выстрела они очень внимательно следили за Старком. Старк не знал, чем это вызвано.
– Повязки следует менять почаще, – сказал доктор Од зава. – Я дал ему лекарство, уменьшающее кровотечение, но полностью его не остановить. Повреждены крупные артерии. Пуля застряла у самого позвоночника. Извлечь ее нельзя.
– Сколько? – спросил Гэндзи.
Врач покачал головой:
– Если ему повезет – несколько часов. Если нет – несколько дней.
И, поклонившись, он удалился.
– Какое несчастье, – заметил Гэндзи. – Нужно будет поставить в известность американского консула, Гарриса. Исключительно неприятный тип.
– Господин, эта пуля предназначалась вам, – заявил Сэйки.
– Сомневаюсь. Мои враги не стали бы посылать такого скверного стрелка. Как он мог целиться в меня, а угодить в паланкин? Он же был в десяти футах позади!
Вошла служанка с чайничком свежего чая. Сэйки нетерпеливым жестом велел ей уйти, но Гэндзи протянул чашку за новой порцией чая. Горячий напиток помогал отогнать зимний холод.
– Я осмотрел паланкин, – сказал Сэйки. – Находись вы там – как должен бы был предположить всякий, – пуля поразила бы вас насмерть. Чужеземку спасла лишь ее варварская поза.
– Знаю. Это я видел сам.
Гэндзи улыбнулся служанке. Девушка зарделась, смущенная таким вниманием со стороны молодого князя, и склонилась в глубоком поклоне. На взгляд Гэндзи, она была очаровательна. В ее возрасте давно уже пора быть замужем. Ей ведь уже двадцать два или двадцать три года.
Как там ее зовут? Ах да, Ханако. Гэндзи перебрал в уме своих телохранителей. Кто из них подходит по возрасту и еще не имеет жены?
– Однако же меня в паланкине не было. Я шел перед ним, и это мог видеть всякий.
– Вот именно! – возразил Сэйки. – Если убийца не знал вас в лицо, ему и в голову бы не пришло искать вас там, где вы находились. Где же это слыхано, чтоб иноземная женщина ехала в паланкине, а князь шел пешком? Кроме того, у вас на одежде не было родового герба, а это тоже дело неслыханное. Потому убийца и решил, что вы в паланкине, и именно туда и выстрелил.
– Что за извращенное рассуждение, – пожал плечами Гэндзи.
В дверях показались Хидё и Симода; оба тяжело дышали. Именно их Сэйки послал в погоню за убийцей.
– Простите нас, господин, – первым заговорил Хидё. – Он исчез бесследно.
– Никто ничего не видел, – добавил Симода. – Он словно в воздухе растворился.
– Ниндзя! – выругался Сэйки. – Проклятые трусы! Давно пора их всех предать мечу, вместе с женщинами и детьми!
– Дом принадлежит некоему бакалейщику по имени Фудзита, – сообщил Хидё. – Обычный человек. Ни подозрительных делишек, ни связей с каким-нибудь кланом, ни долгов, ни дочерей в Плавучем мире – ничего. Похоже, он тут ни при чем. Конечно же, он страшится вашего возмездия. Он смиренно просит, чтобы ему позволили предоставить нам все угощение, нужное для новогодних празднеств.
Гэндзи расхохотался:
– Тогда он разорится, и ему точно придется продать всех дочерей в Плавучий мир.
– На этом он много не заработает, господин, – с усмешкой отозвался Хидё. – Я видел его дочерей.
Сэйки пристукнул кулаком по полу:
– Хидё! Ты забываешься!
– Простите, господин!
Пристыженный самурай прижался лбом к полу.
– Не нужно такой резкости, – подал голос Гэндзи. – Нам выпало утомительное утро. Хидё, сколько тебе лет?
– Простите? – Неожиданный вопрос застал Хидё врасплох. – Двадцать девять, господин.
– Почему ты до сих пор не женат? Ведь ты давно уже не мальчик.
– Господин, я…
– Говори прямо, – прикрикнул на него Сэйки. – Нечего отнимать время у князя!
Он действительно считал этот разговор пустой тратой времени со стороны Гэндзи. Его жизнь и существование клана под угрозой, а он затеял какую-то глупую игру!
– Мне не представлялось подходящей возможности, господин, – сказал Хидё.
– Правда в том, – вмешался Сэйки, – что Хидё слишком любит женщин, вино и азартные игры. Он так погряз в долгах, что ни одно порядочное семейство не захочет видеть его своим родственником.