Стрелы на ветру
Шрифт:
– Три месяца назад я привозил в монастырь сушеную рыбу. Вы работали на кухне.
– А, теперь припоминаю. Какое удивительное совпадение: на этот раз мы встретились посреди моря.
– Вы по прежнему остаетесь вассалом настоятеля? – спросил капитан.
– Конечно! Как и мой отец до меня.
– Какое рыбаку может быть дело до того, кого называет своим господином самурай? – спросил Сэйки.
– Взять его, – приказал капитан.
Несколько рыбаков навалились на Сэйки и быстро связали его веревкой от гарпуна. Таро они схватили, но связывать не стали.
Капитан сказал:
– Настоятель Сохаку объявил о введении регентского правления. Наш господин, Фумё, последовал за Сохаку. Ты сказал, что по-прежнему остаешься его вассалом. Это так?
Таро посмотрел на Сэйки.
– Мне очень жаль, господин управляющий, но я должен следовать своей клятве. Да, я по-прежнему остаюсь вассалом настоятеля Сохаку.
Рыбаки отпустили Таро.
Капитан кивком указал на Симоду:
– Свяжите и его тоже.
– Не стоит, – сказал Таро. – Он уже связан – своими ранами.
– И все-таки свяжите. С самураями ничего нельзя знать наверняка. Они опасны, даже когда находятся при смерти.
К берегу они добрались уже затемно. Таро позволили вымыться и переодеться. Сэйки и Симоду без всяких церемоний загнали в угол хижины; их сторожили два рыбака с гарпунами.
– Княжество на грани междоусобной войны, – сказал капитан. Он был одним из старейшин деревни. – Треть вассалов до сих пор не решили, чью сторону им принять. Остальные разделились между Гэндзи и Сохаку.
– Может, позволим и этим двоим выкупаться? – спросил какой-то человек.
Сэйки узнал его. Двадцать пять лет назад он помог Сэйки добыть его первого кита.
– Зачем? – удивился старейшина. – Все равно они скоро умрут.
– Как вы могли выступить против князя, знающего о будущем больше, чем вы знаете о дне вчерашнем? – спросил Сэйки.
– Может, вы, господин самурай, и считаете нас, крестьян, глупцами, но все же мы не настолько глупы.
– Я собственными глазами видел, как исполняются его предсказания.
– Что, правда? Тогда скажите нам, что будет с вами дальше. Сэйки презрительно взглянул на собеседника.
– Даром предвидения наделен мой князь, а не я.
– И он никогда не рассказывал вам о вашем будущем?
– Я служу ему, а остальное меня не интересует.
– Очень удобная позиция.
– Он предсказал предательство Сохаку и Кудо и потому отправил меня сюда, собирать войско. А господин Сигеру тем временем разберется с предателями.
– Господин Сигеру мертв.
– Можешь так считать, если тебе это больше нравится. Мне надоело слушать глупости.
И Сэйки закрыл глаза, выражая всем видом безразличие к собственной судьбе.
Старейшина взглянул на Таро:
– Господин, это ведь неправда?
– Правда, – сказал Таро. – Я ехал вместе с господином Сигеру из монастыря Мусиндо в Эдо. Всего лишь пять дней назад он находился при князе Гэндзи.
Рыбаки принялись встревоженно переговариваться:
– Надо послать гонца к господину Фумё и спросить, что делать дальше. Если господин Сигеру жив, это очень опасно – сражаться с его племянником.
– А кого пошлем?
– Кого-нибудь из старейшин.
– Пойду я, – заявил Таро. – Это было бы непочтительно с вашей стороны: отправлять вашему господину столь важную весть с крестьянином, когда это может сделать самурай. А вы пока что присмотрите за пленниками и проследите, чтобы с ними ничего не случилось.
– Благодарим вас, господин. Мы не станем ничего предпринимать, пока вы не принесете приказ нашего господина.
Шесть часов спустя деревня уснула. Даже двое охранников, приставленные к пленным, задремали. Таро бесшумно проскользнул в хижину. Он свернул шею первому охраннику, взял его гарпун и всадил в сердце второму. Оба умерли, не успев даже вскрикнуть.
– Я давал клятву Сохаку, – сказал Таро, развязывая Сэйки и Симоду. – Но я также поклялся Хидё, что буду помогать ему охранять князя Гэндзи – даже ценой жизни. Вторая клятва важнее.
– Я не смогу идти, – сказал Симода. Он уже успел подобрать гарпун. – Но это ничего. Я еще многих прихвачу с собой, прежде чем умереть.
У кромки леса Сэйки на миг задержался и в последний раз взглянул на деревню. Он знал, что никогда больше не увидит ее такой. Когда мятеж будет подавлен, он вернется сюда с отрядом и лично уничтожит Кагэсиму. И с нею умрет часть его счастливой юности. Сэйки плакал, даже не стараясь сдержаться.
Воистину, киты будут отомщены сполна.
Вскоре после того, как они расстались с князем Гэндзи, Хэйко извинилась и сказала, что ей нужно переодеться. Она не стала спрашивать Старка ни о его револьвере, ни о том, как он умудрился победить пятерых опытных самураев при помощи оружия, которого никогда прежде не брал в руки. Впрочем, быть может, Старк и сам этого не знал. Это Гэндзи знал, что он выиграет. Гэндзи однажды увидел, как Старк выхватывает пистолет, и понял, что он может так же быстро выхватывать меч. Хотя с Гэндзи сталось бы рискнуть.
Новый конь Старка нетерпеливо рыл копытом снег; ему не нравилось стоять на месте. Старк похлопал жеребца по шее, пробормотал что-то ласковое, и конь успокоился.
Когда Хэйко вернулась, оказалось, что она преобразилась до неузнаваемости. Яркое кимоно куда-то исчезло, а с ним и причудливая прическа. Теперь на ней была простая куртка и свободные шаровары наподобие тех, что носили самураи, а из-за пояса торчал короткий меч. Волосы Хэйко заплела в косу и спрятала под круглую широкополую шляпу. Она не задавала Старку вопросов ни о его револьвере, ни об иайдо, а он не обмолвился ни о ее наряде, ни о мече.