Стрелы в полёте
Шрифт:
Вокруг было темно, откуда-то сбоку доносился негромкий, но сочный храп. Затылок и спина взмокли, словно он на самом деле только что во весь дух убегал от преследующего его «пежо». Сергей сел на кровати, нащупал скомканное, отброшенное в сторону одеяло, и наконец-то сообразил, где находится и кто это храпит в темноте.
Он пошарил рукой по стене и включил бра над изголовьем кровати. Потянулся к своим наручным часам, лежащим на тумбочке. Было двадцать минут седьмого. Плотно задернутые тяжелые шторы не пропускали света, да и откуда было взяться особому свету? – утро в феврале всегда имеет мрачный лик.
Обстановка спальни гостиничного
Юра-Большевик продолжал аппетитно похрапывать, зарывшись носом в одеяло; его черная трость приткнулась в щели между кроватью и тумбочкой. Сергей перевернул влажную подушку на другую сторону и снова лег, заложив руки за голову. Спать ему не хотелось, и прошло уже время сна: в девять предстояла встреча с Гостем.
Большевик… Лондар… Гость… Вика… Ситуация весьма смахивала на рядовой фантастический фильм, но считать ее фильмом можно было если только рассматривать жизнь, как конгломерат различных телесериалов. И было одно очень существенное отличие от тех фильмов, что доводилось Сергею смотреть по своему телевизору: в этом фильме принимал участие он сам, не играл, а именно – принимал участие. Самое непосредственное. Он, Сергей. Гортран…
Накануне, промчавшись несколько километров по окружной дороге и убедившись в отсутствии погони, они вернулись в город. Оставив Вику в машине, Сергей обменял на отечественную валюту одну из заокеанских купюр Большевика и, отойдя в сторонку от обменного пункта, попробовал, сосредоточившись, мысленно связаться с напарником по Ритуалу.
После нескольких неудачных попыток, отозвавшихся ломотой в висках, ему удалось таки нащупать луч Большевика. Зеленый луч. Стиснув зубы и сконцентрировав всю свою волю, Сергей начал передавать мыслеобразы – атака Лондара, встреча с Гостем, бегство с вокзала вместе с Викой… «За нами следят, – мысленно твердил Сергей. – Твой дом знают. Нужно искать какое-то другое место… Слышишь, другое место!»
На какое-то мгновение мелькнул в его голове нечеткий образ знакомой уже кухни с торшером и пепельницей – и пропал. А потом вдруг представилось ему многоэтажное здание, вознесшееся над парком, с двумя блестящими металлическими, «под золото», звездами на плоской крыше – гостиница «Турист». И он понял, что парасвязь действительно возможна, нужно только как следует потренироваться, набить, так сказать, руку, то бишь мозг.
Однако, сейчас не время было для таких тренировок – Лондар мог уже предпринимать какие-то новые действия, направленные на срыв Ритуала, – и Сергей вернулся в машину, где терпеливо ждала его Вика, и связался с Юрой-Большевиком по мобильному телефону.
Большевик подтвердил, что принял информацию Сергея («Сначала чуть не обалдел, думал, что с ума схожу, а потом понял: это ты!»), и выслушал его рассказ, сопровождая слова Сергея невнятными междометиями. Вика тоже слушала Сергея, глядя на него с изумлением и любопытством, и Сергей еще раз отметил, что девушка вовсе не напугана происходящим. («А случись такое не сейчас и не с нами, – мимоходом подумал Сергей, – а веке этак в пятнадцатом, с какими-нибудь ремесленниками или крестьянами – как бы они реагировали? Небось, точно бы свихнулись… А у нас и психологическая устойчивость повыше, и мы несравненно более подготовлены к разным необычным ситуациям. Да и фильмам спасибо – помогли…»).
Выслушав Сергея, Большевик сказал, что сейчас позвонит в свою контору и попросит ребят оформить два номера в «Туристе» и отвезти его туда. «А жене скажу, что опять наезжают те уроды, что мне ногу сломали, потому и приходится временно лечь на дно. А для пущей достоверности к ней охранника приставлю, есть у меня один – куда там тем ниндзя…»
«Годится, – сказал Сергей. – Мы пока посидим где-нибудь за твои деньги, а потом я перезвоню, часика через полтора. А теперь слушай внимательно, и вы, Вика, тоже слушайте. Урок самообороны, полученный от Гостя».
И он изложил поведанный ему Гостем способ экранирования.
Потом он направил «опель» с городской окраины в глубь кварталов и припарковался возле одного из средней руки кафе, которых развелось в городе за последние годы огромное количество, так же, как и всяких банков, адвокатских контор, аптек и парикмахерских – видать, выгодные это были дела. Чем-то напоминало все это Сергею уездный город N из нетленного произведения классиков советской эпохи…
Кафе называлось «У Гарика», там было тепло и почти безлюдно – только за столиком у окна играли в карты несколько небритых и слегка опухших молодых людей «кавказской национальности». Сергей с Викой устроились в противоположном углу, Сергей заказал «горячих собак» и кофе, и они принялись знакомиться.
Ничего такого необыкновенного в биографии Виктории Шатко не было. Окончила школу и швейное профтехучилище. Побывала замужем и развелась. («Пить начал по-черному, и руки распускать», – лаконично пояснила Вика). Швейная фабрика работала от силы пять-шесть дней в месяц, что такое зарплата там давно забыли, и Вика, чтобы не сидеть на шее у родителей, решила поискать счастья в другом месте. Она устроилась агентом косметической фирмы «Орифлейм» и хоть и не купалась в роскоши, но все-таки на поверхности держалась. В общем, история была вполне типичной, в духе времени.
Они пили кофе и обсуждали свой неожиданный новый статус участников непонятного Ритуала, а потом Сергей вновь позвонил Юре. Тот уже все устроил и можно было направляться в гостиницу «Турист».
Было уже около пяти, и над городом начинали сгущаться сумерки, когда Сергей и Вика покинули кафе. Попетляв на всякий случай по улицам, Сергей подъехал к «Туристу» со стороны парка и поставил «опель» на стоянку. Зловещего «пежо» поблизости не наблюдалось, и у входа в гостиницу никого не было. Редкие прохожие шли по своим делам, не обращая внимания ни на Сергея, ни на Вику. Однако Сергей был вовсе не уверен в том, что за ними не наблюдают чьи-то недобрые глаза.
Большевик поджидал их в двухкомнатном полулюксе; за стеной находился одноместный номер Вики. В комнате было накурено, на столе устроились пивные бутылки – две из них уже опорожненные, – большое блюдо со всякой снедью и непочатая бутылка коньяка. Телевизор показывал что-то традиционно-американское, набившее оскомину – стрельба, перекошенные рожи нехороших парней и мужественный лик очередного героя-борца-со-злом…
Не тратя времени на расшаркивания и неторопливые светские беседы, они приступили к главному. Выключили телевизор, расположились за столом и, попеременно глядя в глаза друг другу, начали настраиваться, вживаться, нащупывать лучи друг друга.