Стремление к героизму будет вознаграждено

Герц Джеймс

Сотни людей и десятки шатров в окружении палаток стояли на зеленой лужайке, стремительно превращающейся в голую землю. Крики и громкие разговоры заполонили все пространство вокруг, отражаясь от крон хвой, а в воздухе витал запах сочного мяса, поджаренного на костре. Большинство коней были согнаны в один угол, где для них организовали навес от дождя и поилку, а также выделили конюхов, которые их чистили, кормили и охраняли. Остальные жеребцы, принадлежавшие людям с громкими именами, находились в расположенных неподалеку от жилищ своих хозяев

стойлах.

Со всех сторон на гостей смотрели самые разные знамена, многие из которых Линур видел впервые и мог лишь гадать, кому они принадлежат. Тем не менее юноша узнал черную крепость с мостом на огненно-красном фоне, принадлежавшую губернатору Медио и его семье, фиолетовую кисточку винограда семейства Датура, что владеет самыми большими виноградниками на юге страны и производит вкуснейшее вино во всем Рутткорде, настаивающееся по несколько лет, а также голубой алмаз, утопленный в серость камня Геммов, занимающихся раскопками у подножья гор на севере и обработкой драгоценностей.

Каждый из этих известных по всей Империи домов представляется одним из множества отпрысков, которые браком с дочерью губернатора собираются укрепить отношения с последним и расширить свое влияние по стране. Другие же, более мелкие роды, желали заполучить территории со всеми их природными богатствами — таким образом они могли стать ровней мастодонтам, образовав союз двух семей. Однако многие из них давно преклонили колено перед старшими братьями, посему в сухом остатке за красавицу боролись все те же крупные рыбы и несколько рисковых мальков.

Отовсюду пестрили разноцветные одежды и легкие доспехи, разукрашенные в цвета гербов. Среди дорого одетых и имеющих фамилии и титулы людей, Лир казался бедным во всех смыслах мальчиком, что заблудился и случайно забрел в место, где проводится мероприятие для взрослых мужчин. Предупреждение Рафа быть осторожным эхом раздалось в голове юноши, старающегося даже не отрывать взгляда от земли, чтобы не навлечь на себя беду. И все же он не мог не заметить клинки из дуруса^[3] и дорогие рукояти оружия, что разительно отличались от его собственного второсортного меча. Князь привел парня не иначе как в клетку со львами, совсем позабыв о том, что последний лишь только мышонок.

В центре поляны парой десятков рабочих активно подготавливалась арена для скорых сражений. Они таскали готовые доски и прибивали их к уже установленной конструкции, завершая постройку трибун. Посередине, на возвышении, будет восседать Яр, его дочь и близкие к семье лица. Пониже расположатся все остальные зрители, в независимости от их статуса. Одновременно с этим выставлялся забор, что будет предназначен для разделения круга для боя и безопасной зоны вокруг, а рядом с оградой взгромоздятся два навеса со снаряжением, — отдельный для каждого участника, — и шатер для лекаря, если тот вдруг понадобится.

Неподалеку от стройки за простеньким столом сидел распределитель, управляющий размещением

гостей таким образом, чтобы не возникало конфликтов между недружелюбно настроенными друг к другу родами. Внимательные глаза из-под тонких бровей наблюдали за каждым находящимся в их поле зрения человеком — если произойдет убийство вне арены, то именно этот мужчина с лысиной и аккуратной бородкой станет ответственным за смерть аристократа. Его дальнейшую судьбу представить несложно.

Путники подошли к столу.

— Сударь, не слишком ли поздно мы прибыли? — поинтересовался князь. — Надеюсь, у вас остались свободные шатры для уставших с дороги людей.

— Смотря кто спрашивает, — холодно ответил тот. — Вы собираетесь участвовать в турнире?

— Будет выступать мой ненаглядный друг — Линур. — Ралафар подтолкнул парня в спину, чтобы тот сделал шаг вперед. Последний обомлел и пошел мурашками, но виду не подал, утвердительно кивнув.

— А ты кто? — Распределитель оценил юношу снисходительным взглядом. — Что-то я не вижу никакой эмблемы или других знаков, которые указывали бы на вашу принадлежность к какой-либо семье.

— Их отсутствие что-то меняет?

— Конечно меняет! — пришел в гнев мужчина. — Размещайтесь, где хотите, но не ближе ста метров от палаток — никто не захочет жить рядом с плебеями. А теперь уходите и не мешайте работать!

Побагровевшее от возмущения лицо выражало все то недовольство и отвращение, которое человек испытывал к крестьянам без фамилии; несмотря на холод, по его виску стекала капля пота, а короткие волосы были влажными и торчали в разные стороны. Раф задрожал от злости и уже открыл рот, чтобы высказать грубость в ответ, но в последний момент удержал язык за зубами и оскалился, громко хрюкнув.

— Идем, сынок.

На обратном пути, ведя коня под уздцы, Лир несколько раз порывался спросить про свое неожиданное участие в турнире, но все ждал, пока товарищ сам расщедрится на объяснения, одновременно с этим прикидывая шансы остаться живым. Стоило лишний раз посмотреть в сторону и, то сходящиеся в поединке, то наоборот расходящиеся на передышку воины, не могли остаться незамеченными. Их движения были точными и четкими — они не распылялись на лишние маневры и не попадались на уловки соперников. Фигуры порхали под звуки металла, кружась в бесконечном танце борьбы и попытках найти уязвимость в обороне друг друга. Линуру далеко до такой искусности — он им не ровня.

Возникший словно из-под земли молодой человек остановил князя одной рукой, надавив ему на грудь. Вглядевшись в лицо, блондин с длинными волосами ниже плеч пришел в изумление, быстро сменившееся на неприязнь:

— Ты что здесь забыл?! — сквозь зубы прошипел он.

— Рад тебя видеть, Лу, — улыбнулся Ралафар.

— На турнире выступает Килан — помнишь, что он обещал, коль увидит тебя еще раз? Ты собрался устроить резню?

— Я приехал с мирными намерениями, а не махать мечом.