Стриндберг и Ван Гог
Шрифт:
Состояния, в которых Сведенборг видит и слышит происходящее в сверхчувственном мире, он отличает от снов, толкуемых им просто как некие знаки, которые для него релевантны вплоть до 1745 года, когда начинаются непосредственные откровения. Эти новые состояния, которые отныне будут повторяться на протяжении всей его жизни, возникают между сном и бодрствованием, «в коем не знает человек ничего кроме того, что он совершенно бодр». Позднее он описывает эти состояния отрешенности, причем имеют место две формы отрешения.
1. Дух отрешается от тела: «Касательно первого пункта, отрешения от тела, скажу, что происходит это так, что человек переходит в некоторое определенное
2. «Касательно второго пункта, то есть отрешения тела от духа в какое-то другое место, скажу, что два-три раза испытал я вживе, что это есть и как это бывает. Приведу тому один пример. Шел я улицами одного города и через поля и разговаривал в это же самое время с духами, не зная ничего кроме того, что бодрствую, и видел я все вокруг так же, как всегда, но, прошествовав так много часов, узнал я вдруг и увидел также и телесными очами моими, что пребываю совсем в другом месте».
С психологической точки зрения, в обоих случаях речь идет об одном и том же: о возникающих без помутнения сознания шизофренических приступах с множественной двойной ориентировкой и визуальным содержанием, формы которого изменяются, переходя от истинных галлюцинаций (редко) через псевдогаллюцинации (внутренние голоса и образы) к просто надуманным или подхваченным мыслям.
Голоса духов так же отчетливы, как и голоса людей; Сведенборг считает, что голос духа входит сначала в его мысли, а уже оттуда — по внутренним путям — в его орган слуха. Неоднократно появляются и злые духи, «которые питают адскую ненависть к людям и ничего так не алчут, как опоганить им душу и тело». Одному из тех, кто также способен видеть духов, он говорит: «Этого остерегайтесь. Этот путь ведет прямой дорогой в сумасшедший дом. Ибо в том состоянии, когда он поглощен духовными и таинственными предметами, не умеет человек оберечь себя от козней ада…»
Вначале о своих видениях Сведенборг говорил часто, потом он стал сдержаннее. Однако по ночам часто слышали, что он громко разговаривает в своей комнате и яростно спорит со злыми духами; под конец это стало происходить также и днем. Взгляд его иногда совершенно менялся, в глазах загорался некий огонь; его неоднократно принимали за сумасшедшего. В церковь он уже не ходил, поскольку там ему не давали покоя духи, постоянно противоречившие тому, что проповедовалось с кафедры.
Эти духи иногда играли с ним неожиданные шутки. «Они делают так, что сахар на вкус — как соль». «Они придают пище запах экскрементов и мочи». Он чувствует присутствие духов в определенных частях тела: в голове, в желудке и т. д. Иногда он понимает их беззвучную мысленную речь по вызванным ими изменениям артикуляции его собственной речи (Lamm, s. 255.).
Резюмируем характер протекания процесса (в котором, наряду со спецификой отдельных феноменов, прежде всего и заключается доказательство того, что это шизофренический процесс): после некоторой инициальной стадии, начавшейся в 1736 году (Сведенборгу тогда было 48 лет), в 1743–1745 годах наступает острая фаза с пугающими феноменами, большим беспокойством, кризисами. Затем наступает покой (дальнейшее — почти дословное повторение Lamm'a, s. 180.), самосознание Сведенборга ясно и гармонично. Бесчисленные откровения и видения, которые будут продолжаться на протяжении всей его жизни, «полностью утрачивают тот экстатический, потрясающий характер, который они имеют в «Дневнике снов». Спокойные рассказы о его переживаниях в мире духов, которые Сведенборг приводит в «Diarium spirituale», в «Arcana coelestia» и других работах теологического периода, как небо и земля отличаются от лихорадочных описаний «Дневника снов».
Из этого позднего периода (с 57 года жизни до смерти на 84 году) мы возьмем еще некоторые примеры его прозрений в духовный мир. То, что он вращается в двух мирах, с 1745 года является само собой разумеющейся предпосылкой всех его теологических работ, а его «опыт» в этом плане — «доказательством» его утверждений. «Такое знание способно поучительным быть лишь для того, кто, милостью Божьей, способен одновременно обращаться с ангелами в мире духов и с людьми в мире натуральном». Господь «в доброте своей расширил дух мой так, что он способен стал небо и преисподнюю зреть и их устроение постигать».
`
`
Увиденное и услышанное Сведенборгом в его визионерских состояниях служит ему материалом для построения как бы естественной истории сверхчувственного мира, описания топографии его сфер, состояния людей после смерти, состояния определенных отдельных личностей. Базисным является представление о двух мирах — естественном и духовном, которые друг другу соответствуют и друг с другом связаны, однако так, что основная масса людей о духовном мире ничего не знает.
Достаточно привести совсем немногие примеры его видений и описаний. В своей массе они — так же, как и результаты писательства несчетного числа соответствующих больных — монотонны, полны повторов, скучны, наконец вообще не пережиты непосредственно, а лишь облекают полученный извне мыслительный материал в эту патологическую форму доказательств.
«Пробудившись ото сна, погрузился я однажды в глубокое размышление о Боге. Взглянув же вверх, увидел я на небе ослепительно белый овальный свет. И под взглядом моим вытягивался он все шире и шире, пока не обнял он края горизонта. Тогда открылось мне окно в небе, и узрел я нечто великолепное. С южной стороны того окна стояли вкруг ангелы и вели друг с другом беседу» и т. д.
«В подтверждение тому хочу я здесь открыть одну небесную тайну: все духи небесные повертывают к Господу, как к солнцу, свою переднюю голову, духи же адские, напротив того, — свою заднюю…»
Он слышит диспут учеников Аристотеля, Декарта и Лейбница: «И обстали они меня, и встал аристотелик от меня по левую руку, картезианец же — по правую, а лейбницианец — за спиной моей. И в некотором от них отдалении увидел я троих, лаврами увенчанных, о которых сказал мне внутренний голос, что это сами главы тех школ были. И за Лейбницем стоял еще один и держал край одежды его. То был Вольф…»
Господь «удостоил меня говорить со всеми, кого знал я в их телесной оболочке, также и после смерти. И так обращался я и дальше с иными несколько дней, с иными месяцы, а с некоторыми — годами, равно как и с сотней тысяч прочих, как на небе, так и в преисподней. С иными говорил я два дня спустя после их отшествия… Оные не ведали того, чтобы они что-то потеряли, но лишь что переселились из одного мира в другой. Мысли их и желания, впечатленья и радости все те же, что и в этом мире. В первое время после смерти ведет каждый такую же жизнь и в такой же форме, что и на земле, и лишь постепенно то, что было такое же, превращается в небо или в ад…»