Стриптиз на гонках
Шрифт:
Я знала, что хотела бы сделать — будь у меня такая возможность, я бы разыскала этого чертова Роя Делла Паркса. Хотелось бы мне видеть его жалкую физиономию, когда я появлюсь на треке — или где он еще обретается в дневное время — и врежу ему еще разок! Но сегодня, к сожалению, этот вариант исключался, сегодня мы хоронили Руби Даймонд. Похороны должны были состояться в ее родном городке, Уевахитчке, и я должна была присутствовать.
Я посмотрела в большие карие глаза собаки.
— Знаешь, Флафи, не хочу оскорбить покойную, но я терпеть не могу похороны. Понимаешь, о чем я?
Малышка зевнула и заморгала. Она явно
— Руби больше нет, Флафи, и похороны тут ничего не изменят. Но может быть, мне удастся найти ее убийцу.
Флафи потянулась. Маленькие лапки еле-еле доставали до моего плеча. Я протянула руку и почесала ей шею под подбородком. Из кухни послышался щелчок — включилась автоматическая кофеварка. День начался.
— Знаешь что… — Я спустила ноги с кровати и стала шарить по полу в поисках своих любимых шлепанцев с перышками. — На этих южных похоронах никогда не знаешь, чего ждать.
Флафи снова потянулась, на этот раз на краю кровати, явно собираясь спрыгнуть на пол и бежать к собачьей дверке. По утрам собеседница из нее никудышная.
— Ладно, надеюсь, они по крайней мере не устроят в церкви перекличку и не станут выпускать змей в толпу прихожан.
Не дослушав меня, собачка припустилась к двери.
— Не знаю, как тебе, — крикнула я ей вслед, — а мне совершенно нечего надеть. — Ответом мне был стук собачьей дверцы. — Ладно, беги, — продолжала я, — зато я первая пойду в душ.
Такая уж у меня жизнь, приходится говорить с самой собой. Я поплелась к кофеварке. Чтобы попасть в Уеву к двум часам, нужно было поторапливаться, время приближалось к полудню.
Была у меня и еще одна проблема: я осталась без средства передвижения, в этом смысле с четырех утра ничего не изменилось. Моя “камаро” стояла в круглосуточном автосервисе, дожидаясь, когда ей сменят колесо.
Я подошла к окну и посмотрела через улицу на трейлер Рейдин. У меня оставался только один выход, и я по опыту знала, что обойдется он недешево. Рядом с трейлером Рейдин в гараже стоял ее черный с белым “плимут-фьюри” шестьдесят второго года выпуска, аккуратно накрытый для дополнительной защиты от инопланетян небесно-голубым непромокаемым брезентом. Когда-то этот “плимут” был полицейской патрульной машиной, муж Рейдин купил его на аукционе и холил и лелеял как ребенка, которого у них никогда не было.
— Конечно, что за вопрос, ты можешь взять “плимут”, чтобы поехать на похороны Руби, — ответила соседка, когда я позвонила. — Я и сама хотела поехать, только боялась вести машину, но теперь ты можешь отвезти нас обеих.
Я понимала, что спорить бесполезно. Рейдин давным-давно объяснила мне, что куда ее “плимут”, туда и она. Но я все-таки попыталась.
— Рейдин, не стоит утруждать себя поездкой на похороны Руби, жара тебе вредна, а сегодня обещали девяносто градусов в тени.
— Ерунда, — отрезала Рейдин. — Если уж Рой Делл с ума сходил по этой девушке, должна же я посмотреть, из-за чего было столько шуму. Кроме того, дорогая, Руби была твоей подругой, я хочу тебя поддержать морально. Представляю, как тебе сейчас тяжело.
Я вздохнула и сдалась.
— Ладно, едем вместе. Я буду готова примерно через полчаса. Спасибо, Рейдин.
Соседка повесила трубку, по-видимому, слишком озабоченная предстоящим мероприятием, чтобы тратить время на такую ерунду, как вежливое “до свидания”.
В моем гардеробе не так уж много вещей, в которых можно пойти в церковь. Не то чтобы я отвернулась от своего католического воспитания, мне больше нравится думать, что это церковь отвернулась от меня. Я не отказалась от Бога, но мне не нравится организованная религия, и особенно сопутствующее ей лицемерие. Я почти не сомневалась, что добрые прихожане осудят Руби как грешницу. Нет, они, конечно, будут чинно сидеть на своих скамьях и изображать скорбь по покойной, но я-то сразу пойму, что их привело на похороны любопытство и самодовольство. Я только потому и решила поехать на похороны, что Руби больше не могла сама за себя заступиться, и кто-то должен был постоять за то чистое и непорочное, что в ней было.
Думая о предстоящей церемонии, я вполне могла допустить, что меня вышвырнут из церкви. С этой мыслью я вышла из дома и стала спускаться по лестнице. Рейдин уже ждала меня, она поспешно сорвала с “плимута” чехол и распахнула дверцы. “Одно из двух, — подумала я, — либо она проветривает нагретую солнцем машину, либо отгоняет пришельцев”.
— Пора ехать, — сказала Рейдин, забираясь на переднее сиденье и оставляя для меня место за рулем.
Старушка повернула зеркало заднего вида и, глядя в него, поправила головной убор, который больше всего напоминал огромную пасхальную корзину. Рейдин очень медленно вынула из шляпы четырехдюймовую шляпную булавку и аккуратнейшим образом вставила ее абсолютно на то же место.
— Если ты не поторопишься, они начнут без нас. Разве мама тебе не объяснила, что неприлично входить в храм Божий после того, как паства уже собралась? Заводи мотор, детка, а то пропустим самое интересное.
Рейдин и в самом деле мне помогла. Она хорошо знала Уевахитчку и показала мне кратчайшую дорогу к церкви.
Храм представлял собой небольшое здание прямоугольной формы из серых блоков из разряда “заезжай и поставь машину на лужайке перед входом”. На церкви висела маленькая белая вывеска, как мне показалось, сделанная вручную, притом не очень умело. Увидев в самом низу вывески имя брата Эверита, я совсем пала духом. Судя по всему, нам предстояло выслушать длинную проповедь о расплате за грехи.
Мне очень не хотелось заезжать на “новеньком” автомобиле Рейдин в изрытый колеями церковный двор, но другого выхода не было. Площадка, засыпанная гравием, и даже часть лужайки были уже заняты, так что нам остался только участок рыжей глины.
— Вот это собрание, вот это я понимаю! — удовлетворенно провозгласила Рейдин. — Сейчас мы им покажем, где раки зимуют. — Придерживая шляпу, она подняла голову и устремила взгляд к небу. — Трепещите, инопланетные злодеи! Трепещите!
Через пыльную глинистую площадку к церкви медленно брели две престарелые дамы. Услышав вопли Рейдин, они остановились и перекрестились.
— Аминь, сестра, — прошептала одна.
— Правильно! — поддержала другая.
Эта вторая, на шее которой красовались оранжевые бусы, показалась мне чем-то похожей на Рейдин.
Когда мы подошли к главному входу в крошечную церковь, от боковой стены здания отделилась фигура в черном балахоне и поспешила к двери. Я догадалась, что это и есть брат Эверит. Его короткие черные волосы, обильно смазанные бриолином, были зачесаны назад, лицо выражало хмурое недовольство. Держа в руке Библию, он быстро поднялся по ступеням.