Стриптиз перед смертью
Шрифт:
Лена засмеялась:
– Представляю реакцию Мухамеда, когда я заявлюсь с двумя детьми! Решит, что оба мои, что я гуляла с каким-то блондином…
– Па-думаешь… – протянула та. – Скажи, что дочка тоже от Арифа, только он об этом не знает.
– Соображать надо! Я его всего год не видела, а ей – полтора.
– Так соври, что ей шесть месяцев.
Инна говорила в легком, шутливом тоне, но глаза у нее почему-то были злыми. Она призналась:
– Убила бы мужиков, которые бросают детей! Особенно младенцев!
– Чаще они бросают не детей, а их матерей…
– Матери виноваты, что ли?
– У
– Правильно ты сделала. Если не позволять себе ничего – зачем жить?
– Мы не столкуемся… – Лена махнула рукой. – К Мухамеду надо подъехать часа в два. Он наверняка будет дома. Еще позвоню. Тогда я сразу заберу детей с собой.
Девушки одели детей, Лена принарядилась в новый костюмчик и отправилась с визитом.
– Радость! – Мухамед встретил ее с распростертыми объятиями. – Большая радость, Леночка! О, Самир! А это что за красавица? Подруги дочка?
Они неискренне горячо обнялись. В нос ей ударил крепкий запах сладких духов. Сквозь духи ощутимо попахивало гнилью. «Зубы, не иначе…» В комнате вокруг низкого столика в креслах сидели трое арабов. Одного она хорошо знала – это был Абдулла, студент, который учился вместе с ней и Арифом. Абдулла был очень смуглый, ужасно худой. Его провалившиеся щеки и глазницы напоминали лицо мумии.
– О, Лена! – Он поднялся и пригласил ее за стол. – Как я давно тебя не видел… А это кто у нас такой? Неужели Самир?
Он заговорил с мальчиком по-арабски, неискренне, фальшиво улыбаясь, но тот ничего не понял и со страхом вцепился в ногу матери. Оксана не выпускала его руки и внимательно оглядывала сидевших. Она не слишком испугалась.
– Абдулла, не мучайся… – улыбнулась Лена, усаживаясь в предложенное кресло. – Самир не помнит отца.
Мухамед засуетился, принес кофе, придвинул Лене финики («самые вкусные – сирийские!»), печенье, конфеты. Она взяла липкий финик и сосредоточенно съела. Ей представили остальных, но имени первого она не запомнила, второй, совсем молоденький парень, с наивными глазами сильно навыкате и детской улыбкой, оказался братом Абдуллы, Иссой.
– Он очень похож на Пушкина. – Сходство в самом деле было поразительное.
Абдулла перевел, Исса ласково улыбнулся и пожал плечами.
– Он не знает, кто такой Пушкин.
– Великий арабский поэт, – пояснил Мухамед, усаживаясь за стол и закуривая. – Шучу.
Лена потихоньку рассматривала хозяина квартиры. Мухамед почти не переменился за прошедший год. Все та же великолепная фигура, сводящая с ума девушек, все та же слащавая улыбка, те же отвратительные зубы…
– Ариф скоро приедет! – сказал Мухамед.
Ее как громом ударило. Она не поняла, что почувствовала при этом известии. Мысли быстро закрутились: «Он приедет, и тогда не видать мне денег. Я не заплачу долг. Никуда не поеду с ним, пока не заплатит за квартиру. Ведь они будут приставать к матери… Нет! Это не самое худшее!» Самым худшим было то, что ей теперь придется ехать вместе с Арифом в Сирию. А этого она хотела меньше всего на свете. Мухамед подождал, осведомился:
– Ты рада?
– Да, – коротко ответила она. Потом опомнилась – нельзя было так открыто демонстрировать свое неудовольствие. И осторожно продолжала:
– Конечно рада. Самир давно не видел отца.
– Вот и хорошо.
Вступил Абдулла, который до этого сидел молча и курил:
– Ариф позвонил мне и сказал, что тебе, наверное, будет трудно приехать с ребенком одной. Он решил встретиться с тобой в Москве.
«Какая забота! А он не думал, как я жила одна с ребенком этот год?!»
– А когда он звонил?
– Вчера поздно вечером.
– А как же деньги? – вырвалось у нее. Мужчины переглянулись, и она заметила, что Абдулла послал Мухамеду странный взгляд. «Конечно, они уже давно поняли, что я собиралась сделать с деньгами и билетами… Может быть, и Арифа предупредили. Потому он и решил приехать и проследить за мной». От этой мысли ей стало нехорошо. «Меня как будто поймали. Вот сидят и злорадствуют – глупая баба, решила их обмануть… Обманывать дозволено только им…»
– Деньги придут в посольство, – ласково сказал Мухамед. – А как иначе? Они уже в пути, не сомневайся.
– А когда Ариф приедет?
– Ну, это будет не очень быстро. Недели две, пожалуй.
У нее немного отлегло от сердца. Две недели! Если она получит деньги в эту пятницу, тогда никто не помешает ей расплатиться и уехать… Но как быть с Арифом? Он появится в Москве, а ее тут уже не будет. У него есть ее питерский адрес и телефон. Прятаться бесполезно. Ее спасла бы только грандиозная разборка, результатом которой явился бы развод. Да, развод, ничего другою она не могла ему предложить.
– Хорошо, я его подожду, – ответила она. – Но он мог не беспокоиться. У меня вообще нет вещей, я приехала бы сама, без проблем.
– Нет-нет, он тебе поможет!
Еще полчаса они провели в воспоминаниях. Эти люди словно забыли, что когда-то отказали в помощи ей и Арифу. Теперь из теплой беседы следовало, что они всегда были наготове с деньгами, приютом для молодой семьи или с хорошим советом. Лена их не разубеждала. Наконец ей удалось вставить словечко в беседе с Мухамедом:
– Послушай, но ты дашь мне взаймы двести долларов? Мне даже продуктов не на что купить…
– Перебирайся ко мне! – снова предложил Мухамед. – Тут тебе не придется ничего покупать.
Лена возразила, что это для нее неудобно…
– Обижаешь… – Он прищурился, глядя на нее своими черными маслеными глазами.
«Наверняка подумал, что я боюсь у него жить, потому что не смогу устоять перед таким красавцем…»
– Ну так что с деньгами? – В этот миг Лена пожалела, что надела на встречу дорогой костюм. Мухамед сам торговал одеждой и должен был сразу понять, сколько он стоит. Вещи такого класса на его оптовом складе никогда и не водились – все больше цветастое тряпье из синтетики, дешевые брюки, акриловые кофты. «Мне следовало одеться победнее, чтобы вызвать жалость. Но какая у них жалость ко мне! Они могут жалеть только своих, хотя к Арифу это не относилось. А сейчас? Ведь Мухамед страшно скупой, может ничего не дать… Вон как смотрит!»