«Стрижи» на льду
Шрифт:
Какая-то тень легла на окно, освещённое снаружи жёлтым светом уличного фонаря. Егор присмотрелся и не поверил своим глазам – Ткаченко! В своей красной форме «Локомотива» с номером «17» на рукаве, с клюшкой в руках он висел в морозном воздухе за окном, но не влетал, как обычно, в комнату, а, наоборот, жестом позвал Егора к себе.
Егор поднялся с кровати и подошёл к окну.
Да, сомнений нет! Это Иван Леонидович Ткаченко – молодой, улыбчивый, красивый – властным жестом требует его наружу.
Егор бессильно развёл руками – он не может выпрыгнуть в окно.
– Я жду! – вдруг сказал Ткаченко. – Одевайся и выходи на лёд!
Егор
Ткаченко стоял посреди тёмного дворового катка. На льду перед ним лежала шайба, и его клюшка уже была занесена над ней.
– Будем играть, – сказал он Егору, когда тот подъехал к нему на своих коньках. – По-настоящему. Нападай, я Бугримов.
И повёл шайбу к воротам.
Егор рванул за ним:
– Подождите!
Ткаченко недовольно остановился:
– В чём дело?
– Я хочу спросить…
– Ну, спрашивай!
– Только вы не сердитесь. Хорошо?
– Хорошо, не сержусь. В чём дело?
– Знаете, я все ваши игры сто раз посмотрел в YouTube. Честное слово! Наизусть выучил все ваши финты. Но сколько ни повторял их на тренировках, так, как у вас, всё равно не получается. Вы можете открыть свой секрет?
Ткаченко внимательно посмотрел Егору в глаза. Этот взгляд выражал одновременно удивление и уважение.
– Гм… – произнёс он задумчиво. – Секрет… А ведь действительно, был секрет. Теперь я понимаю… Я перед каждой игрой делал хорошее дело. Ну, про деньги ты знаешь. Но не только. А просто, когда сделаешь что-то хорошее не для себя, а для других, чувствуешь крылья за спиной. Понимаешь? И тогда летишь… – и Ткаченко саданул клюшкой по шайбе: – Поехали!..
Никто не видел эту тренировку, хотя она длилась до самого утра. И никто не знает, чему и как Иван Леонидович научил в ту ночь Егора.
И вот оно, решающее сражение!
Бил гонг, гремела музыка, переполненные трибуны шумели и скандировали имена своих любимых команд, и ведущий на ринге объявил финальную игру лидеров чемпионата – «Буревестника» с «Соколами „Локомотива“».
Скажу вам честно, как на духу: я написал тридцать романов, но даже мне при всём моём опыте трудно описать напряжение этой битвы. Тренер «Буревестника» сразу выпустил на ринг тройку Бугримов – Косичкин – Круглов, чтобы с самого начала сломать, смять и раздавить «Соколов» физически и морально. И вынужден отметить: это ему удалось. Хотя усиленные летние тренировки в спортивном лагере укрепили, конечно, игроков «Локомотива», но ведь и хоккеисты «Буревестника» не теряли время даром. Бугримов ещё больше раздался в плечах, да и Косичкин с Кругловым стали ему почти под его богатырскую стать. Этих трёх богатырей можно было выпускать даже против взрослых канадцев, не то, что против юношеской команды «Соколы „Локомотива“». И как храбро и даже отчаянно ни оборонялись «Соколы», как ни бросался Виктор Юрасов
Теперь «Буревестнику» можно было свободно и уже играючи добивать «Соколов». Что они не преминули сделать – тренер даже убрал с корта тройку Бугримова. Как говорится, мавр сделал своё дело, мавр может отдыхать.
Второй период завершился со счётом 5:1 в пользу «Буревестника».
А в перерыве ещё одна битва развернулась в санчасти. Виктор – снова покрытый синяками и гематомами – требовал у врачей анестезирующий укол, чтобы продолжить игру, но мать была категорически против.
– Витя, всё, хватит! Он тебя убьёт из-за этой Кати!
– При чём тут Катя? – огрызался Виктор. – Это чемпионат! Я должен играть!
– Уже 5:1. Вы не отыграетесь, вы уже проиграли.
– Нет, мама, – вдруг сказал Егор, войдя в санчасть. – Тренер разрешил мне играть в третьем периоде. Я хочу играть с Виктором – он левым нападающим, я – правым. Пусть врачи сделают ему укол. Ну, пожалуйста!
Мать посмотрела на сыновей и… заплакала.
Третий период.
Как описать шквал на трибунах, когда спортивный комментатор объявил, что тренер «Локомотива» выпустил на лёд тройку «Виктор Юрасов – Вышинский – Егор Юрасов»?
Пользуясь тем, что на льду не было ударной тройки «Буревестника»
Бугримов – Косичкин – Круглов, братья сравнительно легко сквитали две шайбы, и счёт стал 5:3 в пользу в «Буревестника».
Тут я должен притормозить сухое описание этой знаменательной игры и рассказать о том, чего не увидели ни зрители, ни тренеры, ни спортивный комментатор.
Дело не в том, что за одну минуту своего пребывания на льду братья забили две шайбы. А в том, что азарт игры разом выбросил с арены их нелепую ссору, и они снова стали родными братьями, понимающими друг друга не только без слов, но даже без взглядов. Это трудно или даже невозможно объяснить. Но в конце концов, разве не в этом и заключается родство? Ведь когда вы напряжены до предела, когда каждый ваш мускул и нерв ждёт сигнала к атаке, к финту, к пасу, к обводке или другому игровому приёму – разве не от родного брата вы примете первый телепатический сигнал?
И если в первые секунды братья ещё сами не понимали этого и почти вслепую, одной интуицией приноровившись друг к другу, разом вошли в зону атаки и по-игровому стандартно (Егор просто «положил» шайбу на клюшку брата) забросили свою первую шайбу, то эта удача словно открыла им глаза на свой, особый, родственный, братский канал связи.
И вторую комбинацию они провели, как бы проверяя этот канал, а когда эта комбинация завершилась точно таким же (Егор снова положил шайбу на клюшку брата) победным броском, они уже обнялись действительно по-братски, мир был заключён и упрочен, и, выйдя с корта, они даже на скамейке уже сидели обнявшись.