Строитель
Шрифт:
— Катя! Эдгард! — воскликнула София, заметившая нас первой.
Она обняла двоюродную сестру, а потом и меня стиснула. Животик у неё заметно округлился, да и сама женщина набрала веса. Щёчки появились, что выглядело мило и очаровательно. Завязался разговор, но тут появился муж Софии, потом прибежала сестренка Кати, вышла Ольга Владимировна, Август мелькнул… В общем, следующие полчаса я со всеми здоровался, обменивался короткими фразами да наблюдал за общением родни.
Потом из этого круговорота нас с Катей выдернула София и утащила в свободную часть дома. Где мы расселились по подвесным креслам и
— И как ощущения? — спросила Катя.
— Потрясающие! — воскликнула София. — Он пинается, представляешь?!
— Дай потрогать!
Стоит ли говорить, чем мы занимались в следующие минуты? Я было, почувствовав неловкость, остался тихо сидеть в сторонке, но мою руку взяли в плен и решительно переместили на живот Софии.
В тот же момент меня хорошо так пнули.
— Ого! — вырвалось у меня.
Сама идея, что в одном человеке живет другой маленький человек и пинается, казалась чем-то нереальным.
— Ты ему понравился! — уверенно заявила София.
А я подумал, что с детьми нам с Катей и дальше откладывать особо нет смысла.
— Дай мне! — теперь супруга сдвинула меня в сторону и наклонилась над пузом. — И кто тут такой хороший? Скажи привет тётушке!
Когда живот был обласкан, разговор вернулся в нормальное русло. Хотя что может быть нормальнее, чем дети?
— Уже знаете, кто будет?
— Мальчик! — ответила София с видом победительницы.
Лично я не видел особой разницы, какой пол будет у ребенка. Главное, чтобы здоровый родился, а остальное приложится. Но это мои взгляды — следствие жизни в мире, где в последние годы дети если и рождались, то больными, не способными выжить и повзрослеть. Аристократы же этого мира смотрят на пол сугубо утилитарно. Мальчик — это сила рода. Девочка — возможность заключить или укрепить союз путём брака. Ну и да, родить мальчика для женщины-аристократки большая честь. За такое отец ребенка, если не совсем дурак, будет её на руках носить.
— Поздравляю! — сказала Катя.
Я тоже поздравил.
— А что вы? — перевела София взгляд на нас. — Когда за первым пойдете?
— Скоро, — ответил я раньше, чем Катя успела смутиться.
— Мне нравится твой настрой, — подмигнула София, а Катя всё же смутилась, но по другому поводу.
Мы пока это не обсуждали. Не было конкретной даты, когда начнём. Сейчас индекс Кати вырос до восьмидесяти. Это при том, что средний высший бес начинался от шестидесяти, и это я говорю про мужчин. Для женщины иметь такой индекс — это большое достижение. Да у Ольги Владимировны такой же! Это при том, что она старше в два раза. У Софии же как раз в районе шестидесяти. Сейчас трудно определить, потому что беременность сбивала мои методы оценки. Сделаю себе пометочку, чтобы доработать печать.
— Непонятно, чего вы ждёте, — добавила женщина и замерла, прищурившись. — Катя, а почему я ощущаю тебя сильнее себя?
— Ты же беременна. В твоем положении куда воевать? — расплылась в улыбке жена.
— Дамы, вам не кажется, что мы задержались? Насколько я слышу, там все возле стола собрались. — вмешался я.
— Что ж, не оставлять же Эдгарда голодным. А с тобой потом поговорим! — София внимательно посмотрела на Катю. — Хотя я и так уже догадалась.
***
Остальная часть вечера прошла по-семейному буднично. Поели, поболтали о всяком разном, дела не трогали. Старшее поколение долго молодое держать не стало и отпустило нас с миром. Света, сестра Кати, насела на Августа и уговорила того сопроводить её к океану, чтобы искупаться. На возражение, что в темноте этого лучше не делать, был дан закономерный ответ, что так интереснее.
В итоге все скопом пошли к морю. Я оккупировал шезлонг и остатки вечера провёл, слушая шум океана и наблюдая за тем, как белые шапки пены, пытаются выбраться на берег.
У них это получалось хуже, чем у Светы доставать Августа. Не знаю, что там между ними случилось, но юная леди знатно потрепала нервы парнишке и в конечном счёте заставила его залезть в воду.
Ох уж эти подростки.
***
Утро началось на расслабленной ноте. Я открыл проход из офиса для Нино и Матвея. Те взяли по маленькому чемодану на каждого. Этим Нина сломала шаблон, отказавшись от горы платьев и других, конечно же, очень важных вещей.
Пока Катя показывала им дом и размещала, меня нашла горничная и сообщила, что пожаловали гости. София и Артур Хофман. Я планировал позавтракать большой компанией, но прикинул расклады и изменил решение.
— Пригласите их в дальнюю комнату и предложите завтрак. Я сейчас подойду.
— Да, господин, — ответила женщина на английском, с едва заметным акцентом. Поклониться она тоже не забыла.
Я заглянул к Гвоздевым, хотел предупредить, чтобы завтракали без меня, но увидел, что они уже поели.
— Ты бы ещё позже пришёл, — фыркнула Ольга. — Кир проснулся в шесть утра и потребовал вести его к океану.
— А, ладно тогда. У нас там гости пожаловали, пойду займусь ими.
— Удачи, — Ольга перевязала волосы, взяла большой надувной круг, который неизвестно где и когда достала, и отправилась к воде.
Сергей уже был там. Первый этаж в здании был полон открытых пространств и панорамных окон, поэтому я проводил взглядом Ольгу, отметил, что Калач в броне стоит в тенёчке, кивнул ему и отправился к Софии с мужем.
***
— Утро доброе, — поздоровался я, когда вошёл в комнату.
— Эдгард, — София поднялась и обняла меня.
Её муж, Артур, протянул руку и тоже поздоровался.
— Вы уже завтракали?
— Успели перекусить, так что не волнуйся. Мы заказали напитки. В этой жаре постоянно хочется пить, — сообщила София.
Она раскраснелась, щёки порозовели, да и в целом выглядела румяной, как… кхм… свежеиспеченная булочка. Кажется, раз такие сравнения в голову приходят, самому пора позавтракать. Но раз гости есть не будут, не вариант. Придётся обойтись напитками и закусками, а нормально поесть позже.
Дверь открылась, и появилась Катя. Обнимашки и приветствия пошли по новому кругу. Когда расселись, я отметил то, как сидит София. Да и Артур тоже. Если не усложнять, то было два варианта того, как они могут повести себя здесь и сейчас. Либо неформально, и тогда это будет дружественная беседа. Либо формально, и тогда это намек на то, что хотят поговорить серьезно.