Шрифт:
Пролог
— По… погоди, — выдохнула, когда губы мужа сместились с шеи на грудь, а его ладони сильнее сжали мои ягодицы.
— А что я должен ждать? — хрипло, немного насмешливо пробормотал, не отрываясь от своего занятия, и жар от желания всё сильнее накатывал на меня.
— Ты сказал… — прикусив губу, чтобы сдержать вскрик, когда он, отодвинув край шелковой сорочки, облизнул твердый сосок. — Ты сказал, что сейчас к тебе кто-то должен приехать.
— Будем надеяться, что этот… кто-то не найдет сюда дорогу, — я ощутила, как слегка напряглось тело супруга и он на мгновение даже замер. — Или опоздает.
— А… — он вновь вернулся
— Ты хочешь поговорить об этом прямо сейчас? — его движения стали более грубыми, настойчивыми, поэтому я, теряя остатки самообладания, честно выдохнула:
— Нет… — и сама начала сдирать с него тонкую рубашку. Желая ощутить прикосновения его кожи к моей.
На мгновение отнявшись от меня, Листар приподнялся и помог с моим занятием. Затем полетела в сторону и моя сорочка.
Воспользовавшись небольшой заминкой, я опрокинула уже его на кровать и, усевшись сверху, впилась поцелуем в губы. А правой ладонью, огладив сначала крепкую грудь, медленно, лаская, спустилась по животу. И вот уже моя рука, судорожно расстегнув ремень и пуговицу, ныряет под тёмную ткань.
Напряженная плоть супруга пульсирует под моими пальцами. И этот миг, ощущения власти над этим сильным мужчиной, заводит ещё сильнее. Буквально лишая рассудка…
— Господин! — раздался голос Аники, нашей служанки. Затем последовал громкий стук в дверь. И мы, как подростки, застуканные родителями, тут же отпрянули друг от друга. А затем, когда наши взгляды встретились, тихонько рассмеялись.
— Господин! — стук повторился, и муж, недовольно поморщившись и сведя брови, раздраженно произнес:
— Что тебе? Я занят!
— Господин! — робкий голос девушки зазвенел от испуга. — Тут к вам приехали… Мужчина. Он немедленно требует…
— Проклятье! — не дослушав, Листар выругался, а его лицо почему-то потемнело. А через мгновение он опрокинул меня на кровать.
Быстро поднявшись, он оправил брюки, набросил рубашку, не став её заправлять и, не глядя на меня, направился к двери.
Плохое предчувствие в тот момент кольнуло моё сердце и, приподнявшись, я шёпотом, из-за того, что горло словно перехватило стальным обручем, спросила его:
— Кто это? Кто к тебе пришел?! — точнее я не спрашивала, а требовала ответа.
***
Однако Листар даже не повернулся в мою сторону и вместо ответа я удостоена была лишь короткого и почему-то злого, будто это я была в чем-то виновата приказа:
— Не важно! И не высовывайся. Сиди вместе с Аникой тут. И, пока я не приду, даже не смей к окну подходить!
Бросив это, он открыл дверь, впустил испуганную девушку и взглядом указав ей на меня, лежащую на кровати:
— Сиди здесь! — приказал он ей, и она, от недовольного тона, сжалась ещё сильнее.
— А кто же вам будет прислуживать? — Аника всегда была такой: исполнительной и думала о нас, нашем комфорте.
— Вина предлагать ему я не собираюсь! — уже рявкнул Листар, и, громко хлопнув дверью, ушёл.
Подтянув повыше тонкое одеяло, я пожала плечами, не зная, что и сказать, когда служанка недоуменно посмотрела на меня.
Найдя свою сорочку, я решила одеться, не голой же сидеть. Тут же, без лишних слов, подлетела Аника. Помогла мне, принесла халат, подвязала пояс и, подведя к туалетному столику, усадила и сразу начала расчесывать волосы.
Мне же оставалось только глядеть на себя в отражении и думать, что происходит: кто приехал к супругу, почему и чем он так сильно обеспокоен. Отчего не рассказал мне раньше о госте и кто он вообще такой… А сейчас так странно себя ведет, будто незнакомец! Он ведь даже фактически накричал на меня, хотя до этого ни разу не повышал голос не то, что на меня, на Анику или ещё кого бы то ни было.
Прикусив губу, я внимательно себя осмотрела. Увидела затаённую тревогу перед неизвестностью в синих глазах, и как на красивом лице то и дело мелькает страх.
Семь месяцев назад, когда я только попала в этот мир, помню, я тоже долго глядела на себя в отражении, правда стоя на улице, глядя на тёмную витрину какой-то лавки. Тогда я была в ужасе. Не понимая, где очутилась. Как смогла переместиться в другой мир. И что мне делать дальше. Впереди была только неизвестность. Потом, всего через пару месяцев всё кардинально изменилось. Сначала я нашла себе работу в небольшом баре официанткой, точнее, как тут называли, подавальщицей. Хозяин был так добр, что выделил мне небольшую комнатку, размером с каморку, где я могла жить. Потом, благодаря крайне ответственному подходу к работе, я начала помогать ещё Штафиру за стойкой и мне повысили зарплату. Жизнь в волшебном, но чуждом мире, где существовала магия и жили эльфы, драконы и прочие «сказочные» создания, начала налаживаться. Случайно, пока бар был ещё закрыт, а я прибиралась перед открытием, Нирвин, хозяин заведения, услышал, как я пою. И настоял на том, чтобы я начала выступать у него по вечерам, дабы скрасить досуг гостей. Я не отказала — не зря ведь училась на оперную певицу в моем городе… В моем мире.
Выступления перед публикой меня вдохновляли. Их восторг в глазах, когда они слышали меня, заставлял сильнее биться сердце. Пусть я и не использовала свой голос на полную, довольствуясь песенками Орвиндэйла, на их языке, который я как-то, видимо при перемещении сюда выучила, но и этого было достаточно, чтобы вскоре в баре Нирвина было не протолкнуться. Все хотели услышать моё выступление.
Вскоре крохотная комнатка сменилась настоящими апартаментами на втором этаже. И всегда в ней стояли цветы, коробки с различными лакомствами — подарки от поклонников, единственное, что я позволяла себе брать от них. Ни к нарядам, ни даже драгоценностям, которые мне приносили, я даже не прикасалась. Хотя, чего уж греха таить, порой очень хотелось. Ведь какая девушка откажется от красивого платья. Или продать драгоценности и… может, даже, купить дом. Но это бы означало, что я принимаю знаки внимания. Соглашаюсь на куда большее, чем просто поцелуй моей ладони. А содержанкой, пусть даже и сказочного красавчика, какого-нибудь эльфа, становиться не хотелось. Мне хотелось независимости. И именно по этой причине я отказывала всем, кто хотел переманить меня в другие заведения — у Нирвина я могла отказывать любому. И хозяин, страшась потерять меня, умасливал богатых клиентов, находил нужные слова, чтобы никто не остался недоволен. Ни я, ни тот, кому я посмела ответить отказом.
А потом… потом я увидела его — Ластара. Не скажу, что он был красивее других. Темно-каштановые волосы, серые глаза, нос с небольшой горбинкой. Высокий и широкоплечий. Подобных ему я уже видела не один десяток. И ещё примерно пять предлагали мне стать их любовницей. А пара даже хотела взять меня в жены. Но все они получили отказ. Кроме него…
***
Пусть и не сразу, а через неделю, но он, галантно ухаживая за мной, одаривая подарками, засыпая комплиментами и обезоруживающей улыбкой, смог сломить мою глухую оборону. И я согласилась сходить с ним на свидание. А вскоре я отдалась ему целиком…