Студент из прошлого тысячелетия
Шрифт:
Створки ворот успешно открываются.
Наблюдаю, как куражатся паладины, а Иван бессильно скрипит зубами.
— Мальгус, дружок, пора делать кусь!
Глава 23
Много мата, один шах
Оборотни забегают за стену, некоторые задерживаются, чтобы помочь детям и женщинам.
Я наблюдаю за всем этим с высоты и медленно зверею. Это не просто работа, это нечто большее. Надзор сейчас, вероятнее всего, в своём праве, думаю у них всё учтено. Тем не менее, это не отменяет
— Мальгус, дружок, нужна будет твоя помощь, — шепчу старому другу. — Я сейчас такие фокусы не потяну.
Сидящий на парапете котяра, как и я наблюдающий за зрелищем, равнодушно мяукает.
Паладины, что загоняют беззащитную дичь, лишь немного тормозят перед замком, наблюдая за смешными, по их мнению, гонками. Троица поднимается над стеной, с ухмылками рассматривая, как в панике мечутся маленькие фигурки. Кто-то бежит к кузне, кто-то к замку, но хвостатые не успевают, даже при всей их нечеловеческой скорости.
Паладины как один заносят руки, на кончиках пальцев каждого разгорается ревущее пламя.
Три… Два… Один…
Волна огня срывается вниз, угрожая залить весь внутренний двор и похоронить больше сотни волков.
События разворачиваются для меня так медленно, будто я погрузился в густой мёд. Время растягивается. Понимая, что им не убежать, оборотни наоборот сбиваются в кучу, закрывая своими телами детей, женщин, стариков. Груз слабых замедляет волков, но они не бросают своих.
Я всюду и я нигде, мозг выключается, чувствую, как немного дрожит воздух. Высший дух сейчас собирает всю доступную силу, что разлита в замке. Ощущаю страх разумных, пьянящий, заставляющий ноги не слушаться. Вижу, как отражается огненный вал в глазах женщины, выглядывающей из-за плеча мужа. Как их дочь завороженно смотрит туда же, куда и мать.
Оборотни закрывают глаза, бессильно принимая свою участь.
Иван мечется и рвёт на себе волосы, ненавидяще глядя на паладинов. Трясёт меня за плечо, призывая не бездействовать, а что-то предпринять. Но натыкается лишь на пустой взгляд наполненных первозданной тьмой глаз. Оборотень отшатывается, донжон медленно покрывается инеем.
Астрал принимает меня в объятия, как давнего друга. Так легче наблюдать за фигурами нападающих, скрытых огненной бурей. Их фигуры светятся в тонком мире, не способные скрыться.
Поднимаю руки и опускаю их, как дающий команду дирижёр.
Струи огня приближаются к разумным, словно цунами. Но не касаются их. В последний момент над прижавшимися к земле оборотнями вспыхивает серебряный купол, накрывая весь двор.
Прыгаю на парапет, а затем делаю шаг вперёд, материализуя под ногами меч. Ступаю на него. Со стороны кажется, что я иду по воздуху. Удобно встаю на широкое лезвие и лечу. Клинок несёт меня высоко над двором, прямо к застывшим в воздухе надзорщикам.
Охотники видят, что происходит что-то нестандартное. Как минимум, атака, которая должна была оставить во дворе кучку пепла, не
Мы останавливаемся в воздухе, высоко над замком. Чувствую, как мою фигуру сверлят сотни взглядов, но не обращаю на втягивающихся внутрь замка оборотней никакого внимания.
— Опять ты, — зло сверкает глазами Алексеев.
— Всем добрый вечер, — киваю ему. — Прости, не знаю твоих друзей, не был представлен. Я здесь от имени моего друга, владельца этих земель, Олега Вячеславовича Милославского и у меня лишь один вопрос… По какому праву вы преследуете его вассалов?
Дружки Алексеева смотрят на него, отдавая роль ведущего. Надзорщик с ответом не спешит, испытующе смотря мне в глаза. Вдоволь наигравшись в гляделки, он наконец-то отвечает.
— Мы преследовали не вассалов господина Милославского, а разумную нечисть, за которой тянется череда преступлений в соседнем регионе. Этого ответа достаточно? — усмехается он, его уверенность каким-то чудом передаётся друзьям и те ободряюще поддакивают.
— Настоящий кошмар, — выражается один.
— Это наша работа, — гадко улыбается второй.
— И у вас есть соответствующие документы? — удивленно развожу руками. — Простите, в наше время словам мало веры.
— Даже словам сотрудника надзора? — надувается Веня.
Я улыбаюсь, вот тут ты дружок попался. Во-первых, вероятнее всего твои документы сомнительного происхождения. Во-вторых, твои дружки не из надзора. Значит старые приятели по кутежу из благородных, которых ты подключил к делу. Видимо, не просто так тебя сослали бегать, как ручная псина по мелким делам в корпусе надзора. Гнилой ты человек…
Алексеев тоже понял, что сморозил чушь.
— К чему этот балаган, Митрофанов? — спрашивает он. — Почему ты говоришь от имени своего друга, но его я так и не увидел?
— Он занят, — тактично вру я.
Приятель Алексеева хмурится.
— Летите к себе, тут частная территория, не важно, принадлежит она благородному или нет, — честно советую я. — Не дай бог ещё Олег напишет заявление, вы могли попасть по домам, а это куда серьёзнее. Мирные жители не должны страдать.
— Сотрудник надзора, ведущий погоню, может нанести урон соизмеримый угрозе, а тут больше ста оборотней, — отмечает Веня. — Теперь тебе понятно?
— Вспомнил! — вдруг светлеет лицо одного из приятелей Алексеева. — Милославский… Так он всё ещё в числе благородных? Я думал титул сняли месяц назад. Всё, что у него есть, это клочок земли. Полагаю вот этот.
Парень обводит рукой деревню с замком.
— Большой род? — невзначай спрашивает приятеля Веня.
— Смеёшься? — расплывается в улыбке подельник. — Род из одного человека, если такие бывают.
— Вот, значит, как, — кивает своим мыслям Алексеев и обращается уже ко мне. — Значит, подобное тянется к подобному. Понимаю. Неудачникам сложно жить без поддержки.