Студент по обмену
Шрифт:
Пришел уже мой черед закатывать глаза.
— Ну куда этому бедолаге тягаться с Тайлером, верно?
Тут уж расхохотались все до единой.
Кай Тайлер стал нашей новой знаменитостью буквально на второй день после того, как появился в университете. Перевелся по какой-то международной программе из Штатов прямиком на третий курс. Если верить информацию, которую слила знакомый секретарь из деканата, парень был редкостной умницей, учился на полной стипендии, и сперва, как говорится, ничто не предвещало беды.
А потом мы лично познакомились с самим Каем, и поняли, что этот парень — та еще проблема.
Перед заинтересованной общественностью предстал экземпляр очень плохого мальчика, который был на беду не обделен привлекательностью и харизмой. Раньше местным идеалом мужчины общественное мнение признавало профессора Лестера-старшего с его классической красотой, идеальными манерами и мягкой улыбкой, но декан был недосягаем для каких бы то ни было романтических отношений.
И вот появился Кай Тайлер. Он не был сказочным красавцем и статую бы с него точно ваять не стали — сложен неплохо, про тренировки явно не забывал, но при этом явно не атлет. Лицо симпатичное, но больно уж черты острые — о скулы так и вовсе, кажется, порезаться можно было. Глаза опять же большие и выразительные, с длинными темными ресницами, которые контрастировали с высветленными волосами. А уж пухлые губы уже четвертую неделю снились едва не половине девушек в университете.
Хотя, разумеется, успехом Тайлер пользовался далеко не из-за внешности, она шла прицепом к адскому обаянию и адскому характеру. Иностранец оказался не просто умен, но и остроумен, язвителен, настырен и свято уверен в том, что он дар божий для всех и каждого. Многие парни под напором этой уверенности сдулись и стали свитой Кая, девочки висли на нем гроздьями и по щелчку прыгали в постель нового кумира, который выпроваживал новую подружку через пару-тройку ночей. Меньше чем за месяц у Тайлера было пять пассий, и просвета не намечалось.
Взращенные на стереотипах любовных романов, девочки верили, что плохой мальчик непременно станет хорошим, едва только встретит свою единственную, и рвались спасти Кая от его пороков. Нет, может, быть может, однажды Тайлер действительно встретит тут самую особенную девушку, но сколько прежде через его постель пройдет девушек обычных…
«Так он к выпуску всех девчонок в университет перепортит и, возможно, пойдет на второй круг», — констатировала Гарри, самая злоязычная из моих подруг, и, скорее всего, она была права в своих подозрениях.
Наша тесная женская компания из четырех соседок по комнате пришла к выводу, что нервы и репутация дороже и любоваться Каем Тайлером лучше с безопасного расстояния. А сам Тайлер инициативы в любовных отношениях обычно не проявлял, полагая, что за ним и так будут бегать.
И ведь бегали!
— Не поминайте его всуе, — взмолилась я, когда мы отсмеялись, наконец, — а то ведь появиться может. Вместе с неприятностями.
— Да уж, неприятности — его второе имя. Если не первое, — поддакнула Рут и передернула плечами. — Тот еще поганец.
Помимо успехов в части покорения женского пола, Тайлер проявлял себя на поприще бойцовском — регулярно набивая морды кому-то из студентов мужского пола. К Каю ли цеплялись, Кай ли цеплялся: все заканчивалось одинаково — коронным мужским «выйдем?». И выходили.
Потом наши целители хватались за голову залечивая задирам очередную порцию повреждений, как и декан, которому все докладывали… Профессор стабильно делал Тайлеру внушения, взывал к совести, грозил карами небесными… Но по сути ничего сделать попросту не мог. Потому что никто из этой шпаны на другого не жаловался, отвечая на все увещевания преподавателей мрачным молчанием.
Но пусть Кай Тайлер и правда был тем еще поганцем, мы все равно печально вздохнули, бросив прощальный взгляд на его обнаженный торс.
Я была в нашей компании избранной, потому как училась с нашей новой знаменитостью не только на одном курсе, но и в одной группе. Более того, так вышло, что традиционно мне приходилось сидеть позади Тайлера и лицезреть его затылок в непосредственной близости. Собственно говоря, с этого светловолосого затылка начинался почти каждый мой учебный день, что делало меня по мнению большинства наших девиц счастливейшей из смертных.
Меня такое соседство с нашей новой знаменитостью не особенно беспокоило, Кая — и подавно, а вот Джон, мой парень, едва не в нервном припадке бился, когда ему донесли, рядом с кем мне приходится сидеть на занятиях. Конечно, многие молодые люди с появлением в университет новенького из Штатов начала страдать от паранойи относительно верности своих пассий, но мне казалось, что Джон в наших отношениях уверен достаточно, чтобы не истерить на пустом месте. Оказалось, что я сильно заблуждалась.
Джон, как показала практика, был настолько неуверен то ли в собственных силах, то ли в моей порядочности, что устраивал сцену каждый раз, когда я произносила имя Кая Тайлера. И, кажется, если отношения катятся в ад из-за такой ерунды, наверное, проще их закопать и время от времени носить цветочки на могилку, но бы откровенно жаль год, который я встречалась со своим парнем.
Дебора твердила, что главной причиной для беспокойства Джона была платоническая суть наших отношений, и если бы я, наконец, согласилась переспать с ним, мой парень начал бы вести себя адекватней.
Наверное, совет Деб был дельным, вот только я не собиралась спасать нервы Джона таким радикальным способом. Да и не чувствовала готовности к переходу на новый уровень отношений.
Тайлер пришел на занятия первым, имелась у него такая привычка, несколько странная, учитывая, что ложился Кай невероятно поздно. Кто-то умудрялся и учиться, и развлекаться одинаково эффективно. Завидовать.
— Уорд, утро, — поприветствовал меня однокурсник, на мгновение поднимая взгляд от учебника. Под глазами Тайлера залегли глубокие тени.
— Утро, Тайлер, — махнула я руками, устраиваясь на своем месте.
Что бы себе ни воображал Джон, дальше этого обмена приветствиями у нас никогда с Тайлером не доходило. У нас не было причин общаться вне учебы. Даже сталкиваясь на студенческих вечеринках, мы просто здоровались и расходились.
Я тоже закопалась в конспекты, повторяя и без того зазубренные формулы. Не хотелось ударить лицом в грязь перед собственным деканом. Профессор Лестер относился к тому типу мужчин, перед которыми хотелось быть безупречной и внешне, и в учебе… да и вообще — в каждом проявлении. Потому что пусть все и отлично знали, что Дин Лестер счастливо женат… словом, все равно хотелось ему нравиться.