Студент в СССР
Шрифт:
Затем мама меня огорошила, сказав, что вечером мы пойдем к её знакомой примерять мне новую куртку. Я, болван, даже не удосужился сделать ревизию своей одежды. Мне же надо в чем-то уже через два дня ехать на картошку! Так что дальнейший разговор оказался скомкан. И я продолжил свою прогулку, завершая круг по улице Урицкого и Тимме. Хотелось посмотреть здешние магазины, ознакомиться с ассортиментом и узнать, вернее, обновить в памяти цены. Похоже, что мне тут еще жить некоторое время.
Просто голова кругом!
Серёга, как оказалось, в этом мире занимался водным туризмом вместо меня. Одно из тех странных совпадений, что меня здорово напрягают. Среди конвертов я обнаружил пачку фотографий с походов. Потому в шкафу нашлось и подходящее обмундирование. Крепкая брезентовая штормовка, штаны из ткани, здорово смахивающей на джинсу, но зеленого цвета, а также туристские ботинки. Я померил, все пришлось впору.
Видимо, одежду брали по давнишней привычке на рост. Основная масса советских граждан не была особо богата. Не бедствовали, но деньги считали. Зато мы жили по средствам в отличие от некоторых стран соцлагеря. Их затем пришлось спасать СССР за счет благосостояния своих же граждан. Да-да, это я про поляков говорю. И набранные кредиты им уже никогда не отдать, и весь мир об этом знает. Но Америке в Европе нужен верный лакей, потому их будут всегда поддерживать. Интересно, а в этом мире есть «Солидарность»?
Но не будем о политике, я все равно не смогу на нее влиять, а займемся лучше сборами. Одежду сразу кинул в стирку, включив обычную стиральную машинку "Рига" с загрузкой сверху. Ботинки смазал найденным в шкафчике кремом и поставил сушиться. Проблему с сапогами помог решить приехавший с вахты отец. Он отдал свои, благо, у нас размер одинаковый. Батя же приготовил мне портянки. В них намного теплее, чем в носках, да и ноги не мозолишь. Как их мотаться до сих пор помню.
Затем мы дружно пили чай, кушали пожаренные мной оладьи и болтали о том о сем. Я осторожно вызнавал необходимую мне информацию, показал под одобрительным взглядом отца сберегательную книжку, рассказал о ближайших планах. Затем пришла мама и утащила меня к подруге. Сын у той женщины служил в морской пехоте и написал, что он за полтора года здорово окреп и старую одежду можно продать или выкинуть. Прошаренный пацан, подумал еще я, хочет наличку вместо надоевшего старья.
Куртка здорово смахивала на «Аляску», практически неношеная. Так что я против секунд-хэнда нисколечко не возражал, чем здорово обрадовал маму. И она категорически отказалась от моих денег. Думаю, что тот Сергей бы такое не позволил и в итоге случился скандал. Но я внутри этого тела был взрослым человеком и отлично понимал мотивацию матери. Родители долгое время не хотят признавать, что их дети уже не маленькие. Так что активную готовность помочь надо принимать с горячей благодарностью. Побудем для мам и пап немножко маленькими.
Вечер мы отметили чаем с плюшками, батя под недовольный взгляд мамы налил нам по стопке «Вани с Таллина». Мне желали лучшего будущего, такого, о котором еще никто не знал. А я отчего-то был печальным. Кто эти такие дорогие мне люди? Где я нахожусь? Что делать дальше? Голова шла кругом, мозги от безумного сонма мыслей буквально вскипали. Родители заметили мой настрой и решили, что я просто устал, тут же услав спать.
Какие они все-таки у меня хорошие! И живые… Бляха, муха, я когда-нибудь перестану в этом мире плакать?
Глава 5 Свежие лица
Главный корпус пединститута располагался прямо по центру комплекса зданий педагогического института. Слева от него стояло второе общежитие, справа под номером один. В моем времени неприкаянный сквер был уже напрочь вырублен, а территория вокруг облагорожена. И ближе к железнодорожной насыпи построено огромное здание так называемой Библиотеки. На самом деле там находилось много всего. Аудитории, залы, музеи. В том числе и музей университета САФУ, в который был включен бывший педагогический. Бюджетные деньги в десятые годы тратились без особой экономии и с большим размахом.
Но я Здесь и сейчас, так что всматриваюсь внимательней в будущий альма-матер. Мне в этих стенах куковать пять лет или еще больше. Правда, в соседнем корпусе, который находится в пятистах метрах далее. И пока я для себя до конца еще не решил, кем буду и по какой стезе пойду. Это приятелям можно трепаться про аспирантуру. В реальности же это сколько-то лет придется жить на копейки и долгие годы сосать худосочную лапу. Я же в сытом будущем привык хорошо одеваться и кушать не абы что попало.
И еще ведь появятся женщины. Обязательно появятся. А это в первую очередь, большие расходы. Но, опять же, куда без них красивых? Честно говоря, мысли о них приводили меня в трепет. Нет, не потому что я боялся. Молодое тело будет активно требовать контакта с ними, а это проблема. Нужны ли мне новые отношения, способен ли я на любовь? Сможет ли ужиться в подобной ипостаси мозг взрослого человека и тело юноши? Это только в книгах герой прыг-скок в постель к очередной красотке и совершенно не думает о предохранении. А ведь от подобных любовных приключений могут быть детки. И не всегда желанные.
Вот с такими фривольными сомнениями я и подошел к крыльцу учебного корпуса.
Аудитория номер восемь находилась на втором этаже. Здание было старой еще дореволюционной постройки. Раньше в нем располагалась духовная семинария. Потому потолки высоченные, лестница длинная. И по ней текла наверх вереница будущих студиозов. Или уже нынешних? Студенческие билеты мы получим по приезде с картошки, так что будем считать, что находимся в некоем промежуточном периоде. Подле врат рая!
Так, с любопытством озираясь по сторонам и читая объявления на стенах, я вошел в здоровенную аудиторию и остановился неподалеку от входа. Ну что могу сказать? Публика собралась в целом молодая или скорее даже очень юная. Для такого большого собрания еще было относительно тихо. Будущие студиозы или сидели молча за столами, или негромко шушукались в небольших группах. Кто-то из вчерашних школяров казался откровенно испуганным в связи с ближайшей отправкой из отчего дома, некоторые пребывали в нервяке от обилия незнакомых им лиц, но многим все это было абсолютно по барабану.